Опустив взгляд долу, она боковым зрением видела, как Градов замер в кресле, посидел так несколько мгновений, а потом, ничего не говоря, резко поднялся и вышел. Лишь после этого Фёкла, не поворачиваясь, проделала пару шажков назад, присела на краешек кровати и долгим выдохом отпустила внутреннее напряжение.
Телефонисты двух стран создавали заказанное соединение, а Евдокия Агаповна готовилась услышать голос, который слышала очень давно, в те золотые дни, когда её дочь Ульяна ещё была жива, счастлива браком с добродушным французом и собственной дочкой, забавной малышкой Дестини...
Наконец Тинина бабушка услышала:
- Филипп Сондер.
- Здравствуй, Филипп.
- Здравствуй, тёща, - ответил по-русски тот самый голос.
При этом слово "тёща" в его исполнении с французским акцентом знакомо прозвучало как "тощья".
- Не такая уж я тощая, - вспомнила Евдокия Агаповна свою старую шутку, на которую Филипп коротко рассмеялся.
Ничего не изменилось за эти годы. И всё изменилось.
- С Дестини случилась беда. Нет, она жива и здорова, но у неё серьёзные проблемы, и, наверно, ей требуется помощь твоего клана...
На следующий день, предшествующий дню суда над Дестини, предметом внимания интересующихся новостями были две газетные публикации.
В коротком интервью глава вампирского клана Свешниковых сообщал о своей уверенности в невиновности Дестини Сондер, которую фактически уже считает своей внучкой. Помимо этого господин Влас выдвигал претензии к клану Градовых не только за срыв помолвки своего внука, на торжестве по случаю которой присутствовали самые знатные люди, вплоть до члена монаршей семьи, не только за нападение на Дестини, но и за похищение сыном Силы Градова ребёнка крестьян, живущих на землях клана Свешниковых. "Лишь болезненное состояние Градова-младшего мешает нам привлечь его к суду за совершённые злодеяния" - заявил Влас.
В другом интервью уже глава донорского клана Духосошественских рассуждал о фактически бытующем, вопреки манифесту государя, неравенству прав энерговампиров и доноров. "Да, в последнее время к устранению этого неравенства нашим государем императором приложены немалые усилия, объявлено о создании донорского фонда" - отмечал Никодим. Однако далее он сетовал на недостаток проникновения в умы всего общества не только буквы, но и духа закона. "К примеру, разве справедливо, когда о силе приёмов защиты от энергетического нападения обязаны печься доноры? Это целиком должно быть предметом заботы самих энерговампиров, умышляющих подло напасть на другого человека", - высказывал собственное мнение Никодим Духосошественский.
В церковных храмах в этот день звучали проповеди о любви к ближнему, прощении, ненасилии и, одновременно с этим, непротивлении чужому насилию.
Ближе к вечеру в тот же день император стоял у окна в одном из дворцовых залов. На шаг позади почтительно стоял один из его советников, Сила Градов. Оба они сквозь слабое собственное отражение молча смотрели на парковую дорожку за окном внизу, где гуляла царевна Софья в сопровождении двух фрейлин и Назара Свешникова.
- Наш посол в Париже сообщил, что в ходе неформальной беседы Людовик выразил неудовольствие тем, что Россия сохраняет напряжённость во внутренней политике, - не оборачиваясь, задумчиво сказал император, - Конечно, мне бы проигнорировать это - мало ли, чем там недоволен француз, пусть лучше за своей страной смотрит... Вот только от этого неудовольствия может зависеть решение Людовика о выборе невест для инфантов. Быть Софье женой старшего инфанта и в будущем королевой Франции, или младшего, и всю жизнь оставаться принцессой - большая разница.