Вся она казалась какой-то… суховатой, что ли. Начиная от бледной пергаментности кожи, окраски интонаций голоса, и заканчивая общим впечатлением от внешнего облика в целом.

Невысокий рост, худощавое телосложение. Немного большей высоты и объёма хрупкой фигуре женщины добавляла причёска. Пепельно-седые волосы были собраны наверх в виде…эм-м… не слишком изящно прозвучит, однако больше всего эта конструкция была похожа на пышную тыкву с хвостиком. Только вместо хвостика, макушку Эмелины венчал живописный пучок белоснежных кружавчиков.

Прозрачно-серые глаза мадам тоже казались довольно холодными. Однако при взгляде на меня как-то неуловимо теплели.

Остальные, как можно было почувствовать сразу, сию даму явно побаивались.

- Госпожа Марта, вы сможете самостоятельно дойти до вашего дома? Или, быть может, мне лучше позвать на помощь мужчин? – спросила мадам, и в голосе её послышалось искреннее участие.

Что не могло не радовать. Как и то, что она, хотя бы, не пыталась меня общупать. Только задавала вопросы, слушала ответы и не лезла ко мне руками. В общем, производила приятное впечатление интеллигентной и адекватной женщины.

В отличие от… как её? Лиззи? Вот да. Точнее, повариха тоже казалась тёткой во всех смыслах положительной и душевной, но больно уж назойливой. Честно признаться, я просто не знала, куда уже деться от её заботливых попыток в десятый раз проверить целостность моего организма. Она, как до того белобрысая Сьюзен, кажется, никак до сих пор не могла поверить своим глазам, наблюдая меня на ногах.

- Где болит, миленькая, вот тут? – охала она, задрав рукав моей сорочки и обнаружив очередной синяк. Дула на него и тут же переключалась на мой лоб:

- А жар? Жар есть?

- Элизабет, прекрати немедленно, – мадам заметила мои неудобства и негромко одёрнула помощницу. – Осматривать госпожу Марту – дело знахаря.

Подействовало безотказно!

- Мадам Эмелина, я вполне в состоянии передвигаться сама, мужская поддержка не требуется. – сообщила я, испытывая большое желание выбраться уже из комнаты.

В самом деле, втроём с суетливой, пышнотелой поварихой здесь сразу стало тесновато. Я пока не знала, в чьей кровати очнулась, и кому принадлежал этот дом, спасибо ему, как говорится, за приют. Но, если где-то рядом, как подсказали собеседницы, имелось что-то более приличное, ещё и «моё», то, конечно, следовало поскорее перебираться туда.

Тем более что там по приказу мадам уже готовился полный набор средств приведения меня в человеческий вид. Глядишь, ещё и зеркало какое-никакое отыщется.

Одним словом, не дожидаясь продолжения прений, я, подхватив на руки задремавшего было Дымка, решительно направилась к выходу и…

Напоролась на взгляд мадам. О-о! В нём светилось ну просто, таки, сказочное недоумение. Не сказать, шок. Прояснить его причину помогла Лиззи.

Тётка схватила со спинки кровати ворох каких-то застиранных оборок серо-голубого цвета и помчалась с ним ко мне. На поверку эта, простите, живописная ветошь оказалась широким долгополым халатом на завязках, в который меня ловко всунули умелые руки поварихи.

А до моего мозга дошло, что я, игнорируя всякие приличия, едва не умчалась на улицу в полном, так сказать, неглиже. Как намекал многозначительный изумлённый взор мадам Эмелины, по местным нормам практически «ню». Зато с котом.

Пришлось в оправдание состряпать полуобморочное лицо и с тяжким вздохом прислонить тыльную сторону ладони ко лбу. Слава богу, сработало.

Такого немого объяснения женщинам оказалось достаточно, чтобы подхватить меня под руки с обеих сторон и поторопиться на воздух.