И всё же, не теряя надежды, я взялась обшаривать полки и шкафы с дико скрипучими створками.

- Госпожа Марта, вы очнулись?

- А?! – я замерла в неудобной позе в полуповороте к говорящему.

В этот момент стало очевидно, что со свиданием с собой придётся повременить. Тут вон, кажется, другие встречи намечались.

4. 2.1

В дверях стояла девушка годов, наверное, двадцати. Судя по тому, как нерешительно она застыла на пороге, гостья никак не могла сразу определиться, что ей делать: бежать ко мне или, наоборот, от меня.

В итоге девчонка выбрала среднее арифметическое: не сходя с места чуть-чуть отклонилась назад и, высунув голову на улицу, на весь белый свет заорала:

- Мадам Эмелина! Лиззи! Скорее сюда! Тут госпожа Марта в себя пришли!

Самым странным и даже нелепым было то, что она называла меня госпожой, а выглядела при этом лучше, чем я. Её одежда, хоть и состояла из простого комплекта в виде широкой юбки серого оттенка с чуть более светлой рубашкой, но она была чистой. То же касалось её рук, круглого лица и белого фартучка, повязанного на талии.

Русые волосы незнакомки были тщательно расчёсаны и заплетены в косу, уложенную вокруг головы кренделем. А серые глаза в обрамлении белёсых ресниц выражали и радость, и испуг одновременно. Она как будто капитально опешила, застав меня здесь за разбором чужой посуды. А уж я-то как растерялась – слов не подобрать.

Впрочем, звонко огласив внешнему миру новость о моём улучшившемся самочувствии, девушка тут же поспешила ко мне.

- Госпожа Марта, счастье-то какое! Мы уж и не чаяли, что вы подниметесь! Ой, что тут было, что тут было! Вы же как бросились в ту дымину обормота своего спасать, так мы чуть все с ума не посходили! Лусторс, как стоял с ведром в руках, так всю воду на себя разом ка-ак ухнет, нос тряпкой зажал и за вами… - как заведённая, тарахтела рядом девица, придерживая меня за локоток и настойчиво подталкивая обратно в комнату с кроватью.

Казалось, что она сама сейчас плохо соображала, что делает. А вся эта неуёмная болтовня являлась следствием наступившего облегчения после пережитого потрясения. У девчонки определённо отпустило нервы. Со мной же происходила прямо противоположная реакция.

Поддаваясь на движение незнакомки, я молча ловила каждое сказанное слово и всё больше терялась в потоке льющейся на меня информации.

- Ну вот, значит, он вас из конюшни и вынес – мужик-то крепкий! А вы уж и не дышите почти. Так мы вас вот сюда перенесли, а то ведь в дом-то хозяйский никак нельзя. Весь дым от пожара прямиком на него пошёл. Внутри такой кошмар был, такая копоть стояла, что хоть топоры развешивай. А как знахаря, значит, привезли, так тот велел вас не трогать и с места не двигать. Ну, мы послушались, здесь и оставили. И храмовника пригласили, - голос спутницы понизился до благоговейного шёпота. – Так он вас… и того…

- Отпел, что ли? – зачем-то ляпнула я.

Ну правда! У этой тараторки сейчас был такой виновато-испуганный вид, будто меня… точнее, ту, что была здесь госпожой до меня, и вправду как-то заочно благословили отправляться в иной мир.

- Не-е-ет! Ну что вы такое говорите?! – выпучила на меня серые круглые очи девица и для пущей убедительности даже замахала руками. – Разве же такое можно! Только исповедь безмолвную принял и… и всё! Истинно говорю вам! - как-то слишком уж энергично оправдывалась собеседница, наспех осеняя себя непонятным знамением. Я этого жеста даже толком уловить не успела.

В тот момент я как раз запоздало соображала, что всё это время, которое нахожусь здесь, говорю на каком-то незнакомом, ни на что не похожем «курлыкающем» языке.