- Ещё немного, и обедать будем. А ты вот лучше пока сядь да с госпожой Мартой потолкуй. Я как послушала, так вот, что тебе скажу: чудны́е дела у нас в деревне творятся.

Проницательно взглянув на супругу, мужик устроился на табурете, не зная, чего ожидать от двух барышень, которые уже явно организовали какой-то сговор.

- Вопрос, Боуль, у нас очень серьёзный назрел. Без твоей помощи здесь никак не обойтись, - заговорила я.

- Так чем же подсобить, госпожа? Я – всё, что в моих силах…

- Проходимца управляющего моего нужно на чистую воду выводить. А то ведь, говорит, каждый год поля у нас не родят, да опять зима трудная будет. Что на это скажешь? Только честно.

- Скажу… - староста посмурнел, взглянул на меня коротко исподлобья и упёр тяжёлый взор в столешницу. – Что урожай у нас каждый год хорош, а зимы всё одно завсегда трудные.

- А отчего же так?

- Госпожа, ну разве вы сами не знаете? Что ж вы мне душу мытарите? Вы мне сегодня дочку вернули, а я теперь в «благодарность» должен вам гадости говорить?

- Да уймись ты, остолоп, - негромко ругнулась на мужа Катарина, - Не слышал, что ли, что сказано было? Не ведает госпожа наша, что вокруг творится, все решения Домиелу доверила, а он, подлец, свою выгоду мутит и всем про всех врёт. Говори как есть, без утайки.

- Правду жена твоя сказала. И я прошу от тебя самой чистой истины. Ведь сам посуди, к примеру, как знахарь болячки врачует? Сперва узнаёт, где болит, и насколько дела плохи. Потом только решает, как лечить. Так и здесь: если ты мне приукрашивать начнёшь и слова приглядные подбирать, как я без ясного понимания с бедой справлюсь?

Староста посмотрел на меня долгим изучающим взором и решился:

- Ну, раз так разговор пошёл, значит, есть у людей надежда. Так и слушайте, госпожа…

Из рассказа Боуля выходило, что сильно зажиточно они на своём веку никогда и не жили. По крайней мере, со времён управления папеньки Марты – тому на заботы хозяйства времени и желания никогда, кажется, совсем не хватало. Однако всё равно терпимо было. По сравнению с нынешним положением, так вообще хорошо.

Первым серьёзным кризисным событием стало то, что лет пять назад из строя вышла мельница. Это ощутимо ударило по доходам деревни. Понятное дело: то ли муку готовую продавать, то ли всё зерном отдавать – разница имеется.

Поначалу крестьяне ещё пытались чинить что-то сами, да скоро поняли, что такими латками не обойдёшься: ремонт требовался капитальный и затратный. Здесь всё решать и брать на себя полную ответственность должен был хозяин. Но тот был слишком занят фееричным прожиганием жизни. А потом и вовсе помер.

- Ну, как барон наш скончался, так и вовсе худо стало, - подвёл первый итог староста. – И вот ведь какое дело, госпожа Марта: поля, гляжу я, соседские не больше дают, а люди там живут куда лучше нашего.

- А почему?

- Так и я же задумался: почему? Взял, да… - мужик напряжённо вздохнул перед откровенным признанием. – Одним словом, прижал я Домиела вашего как-то в тёмном углу и потряс за правду хорошенько.

- Это хорошо, это ты правильно сделал, - подбодрила рассказчика я. – И что он тебе ответил?

- Сказывал, матушка, будто в сговоре вы с торговцем одним, которому урожай, значит, разом весь отдаёте. Тот доход промеж всех и распределяется. А он, который торговец ваш, потом уже, как положено, в торгах участвует, барыш получает и с вами делит. Чтобы, получается, крестьянским меньше досталось.

- Ух, ты… - тихонько выдохнула я, опешив от простоты и эффективности схемы, рассчитанной вот прямо на дурака.