Вскинув голову, я бросила на нее неверящий взгляд и сжала губы, чтобы не высказать свои обиды. Отчего-то мне казалось, что я еще больше унижу себя, если начну умолять отпустить, признаю таким образом свою слабостью и ступлю на еще одну ступеньку ниже по лестнице моего унижения.

- Жан уже сказал мне, что ты решила нам бойкот устроить. А какая болтливая была за ужином, уплетала за обе щеки фондю, как будто не похоронила только что половину родственников, - противно залебезила она, складывая руки на груди и обозревая пространство. Увиденное ей явно понравилось, и она кивнула в ответ на какие-то свои мысли.

– Мне бы и кусок в горло не лез! Но ты, наверное, и рада была вдовой остаться. Свободная, богатая… Вот я и подумала, что ты не так уж и переживаешь, - продолжила она, заставив меня задохнуться от пренебрежительного тона и возмутительно глупых рассуждений.

- Вам нужны мои деньги? – задала я единственно важный вопрос, потому что увидела свет в конце тоннеля. Если смогу добраться до денег, то откуплюсь от этой семейки Адамс и обрету свободу.

- Деньги? Те самые, из-за которых всю твою семейку порешили? – фыркнула Рета, закатывая глаза. – Нет уж. Искушение, конечно, велико, но надо понимать, что ты попала в какой-то переплет. Или твой муж, я не знаю, - взмахнула она руками, подходя ближе. Вздохнула притворно и прикоснулась к моему плечу, стряхивая несуществующую пылинку. – Я, между прочим, тебя спасла от Якоба. Они вдвоем хотели позабавиться, но я напомнила, что у нас не хватает работницы в прачечной. Они бегут отсюда, как крысы с «Титаника». Не выдерживают напора Жана. Сначала-то влюбляются, готовы с рук есть, а потом, когда знакомятся с его манерой трахаться, сразу же расчет просят. Надоело. Ты же, моя дорогая, совместишь в себе и приятное, и полезное. Ловко я придумала, - похвасталась она, недовольно морщась, когда я не разделила ее напускное веселье.

- Это не сможет продолжаться вечно, - глухо пробормотала я, понимая, что получила выигрышные карты в руки. Как-нибудь я свяжусь с горничными, поварами, кем угодно, но смогу не только выбраться, но и обращусь в полицию, присовокупив свои обвинения к десяткам другим. Я уговорю уволившихся работниц пойти против семейства ван Хорнов.

- Это будет продолжаться, пока ты не наскучишь Жану. А потом… - она пожала плечами. – Ты сама понимаешь, что никто тебя не отпустит, ведь ты не будешь молчать.

- А если буду? – подала голос моя слабость.

- Глупости. Я тебя неплохо знаю, несмотря на то, что мы не так часто встречались. Высокомерная гордячка. Думаешь, что ты лучше других. Ты никогда мне не нравилась. Как-то я услышала, как вы с мужем говорите про нашу гостиницу, что могли бы найти и получше, но устали с дороги и останетесь тут. Говорили по-русски, но я поняла. Это ваше брезгливое выражение на лицах меня тогда сильно задело…

- Ничего подобного не было, Рета. У вас прекрасная гостиница… - осеклась я, понимая, что поддалась импульсу вступить в ненужный спор.

- Я прекрасно знаю уровень нашей гостиницы! – взвизгнула она. – Не этим я хотела заниматься! Мне сорок пять скоро, а вместо детей я нянчусь со штатом безмозглой ленивой прислуги и двумя братьями-обалдуями. Подчищаю за ними, если с девками накосячат, веду все финансы, занимаюсь маркетингом. Как шестирукий индийский бог!

- Чем я-то помогу в твоих бедах? Я не верну тебе утраченные годы! – вырвалось из меня помимо воли. Мне совершенно не нужна была исповедь Реты, и озвученные причины никак ее не извиняли.

- Конечно нет, - холодно отчеканила она, нахмурившись. – Ты просто временно отвлечешь братца, пока я займусь своими делами, не беспокоясь, что он соблазняет очередную девку, у которой брат полицейский, или судья, или жених мафиози, или еще какой угрожающий нашему существованию тип. Ты же, напротив, одинокая иностранка, которую никто не будет искать. Идеальный вариант! Так что устраивайся поудобнее и чувствуй себя как дома, - слащаво улыбнулась Рета и покинула прачечную, оставив за собой последнее слово.