И смотрел на меня все с той же ненавистью.

Но мне стоило найти способ преодолеть барьер, воздвигнутый между нами, чтобы не прибегать к тому самому, последнему средству.

– Если ты боишься, я больше не стану подходить ближе, – тихо предложила я.

– Я не боюсь. Я тебя презираю.

Эти слова были, как острые осколки. И он точно знал, куда бить.

Я опустила взгляд на огонь. Там, в пляшущем жаре, я видела тени проведенного ритуала: кровь на губах, символы, выжженные глубоко внутри, мой хриплый голос, несущий в себе волю древних богов.

Я спасла этого чужака. Вырвала его из мертвого, искореженного металла, из огня, что плавил кости, из боли, от которой он мог бы сойти с ума. И, вероятно, у меня было право злиться на его неблагодарность. Если чужак не хотел подчиняться добровольно, я знала, как связать его достаточно крепко, чтобы он просто не смог больше сопротивляться.

С решительным вздохом я поднялась и вернулась к кровати. Он наблюдал за мной из-под низко надвинутых бровей, будто это он был хищником, а я – глупой жертвой, которая подошла слишком близко.

– Если ты спасла меня только ради того, чтобы трахнуть, то тебе достаточно просто попросить, – сказал он медленно. – Не надо говорить мне о подчинении, потому что никакая сила не сможет удержать меня здесь.

– Трахнуть? – я чуть не подавилась воздухом, и моя решимость угасла. – Да с чего ты вообще это взял?

Чувственные губы мужчины тронула ядовитая, понимающая усмешка.

– Я чувствую запах твоей похоти, маленькая ворожея, – сказал он. – Я знаю, что ты уже влажная и готовая для меня. Но если хочешь получить мой член, это ты должна подчиниться.

Кажется, я серьезно недооценила свою находку. Он не собирался возвращать мне долг жизни и совершенно не понимал сути петли, которая связала наши души. Я могла бы попробовать объяснить, но это заняло бы слишком много времени.

Я шагнула ближе к кровати, медленно и осторожно, будто приближалась к дикому зверю. Чужак напрягся, но не сдвинулся с места. Пальцы нащупали амулет, что всегда висел у меня на шее, и металл нагрелся от моего прикосновения.

– Что ты задумала, ведьма? – взгляд небесных глаз стал острым, и мое сердце споткнулось, а решимость едва не покинула меня.

– То, что должна, – пробормотала я, мысленно начиная произносить слова нового ритуала.

И, кажется, он что-то понял. Вскочил, несмотря на боль, одним плавным, смазанным движением оказался рядом. Глаза, удивительно красивые в гневе, метали молнии.

– Я убью тебя, если ты осмелишься, – прошипел он мне в лицо, но магия, связавшая нас, не позволила ему прикоснуться ко мне и причинить вред, поэтому я не отступила. Да и начатый ритуал невозможно повернуть вспять.

Я подняла руки, позволяя магии свободно струиться вокруг моего тела. Сила завихрилась, заставив чужака хищно оскалиться, когда он почувствовал давление новых уз.

Видит богиня, я не хотела делать этого. Но и позволить ему уйти, чтобы погибнуть, я тоже не могла.

Маэриан

– Что ты делаешь, ведьма? – процедил чужак. Замерев, он внимательным взглядом провожал потоки магии.

– Защищаю тебя, – проговорила я и, сосредоточив силу, начала читать шёпот Подчинения: – Услышь меня, строптивая душа. Твоя сила – ветер, но я – корни под землёй…

– Ты… – выдохнул он. Его мыщцы натянулись, будто он был готов к тому, чтобы снова прыгнуть на меня, и я невольно отступила на шаг, продолжая:

– Твоя воля дрожит, как воздух перед штормом, а моя – как ночь, затаившая дыхание до рассвета.

Он зарычал, прогнувшись в спине, выпячивая грудь, сжимая в кулаках постель. Натянувшаяся простыня с треском порвалась.