– Я вырвусь, – пообещал я со всей яростью, что клокотала внутри меня. – Даже если это будет стоить мне жизни.

– Не только тебе, – печально усмехнулась Маэриан. Она шагнула к окну, за которым дождь, кажется, уже прекратился. Лунный свет пробился сквозь узкое стекло, осветив изгиб ее тела под тканью, которая казалась слишком легкой для погоды в этом мире. Будто приняв какое-то решение, ворожея внезапно развернулась и подошла ко мне. Я ощутил тепло ее руки, не коснувшейся меня, но уже сжавшей мое сердце железной хваткой.

– Ты уже не тот, кем был раньше, чужак. И еще не тот, кем станешь. Но ритуал еще не завершен. Ты еще не подчинился.

– Ни душой, ни телом, – бросил я с вызовом.

– Это лишь вопрос времени, – сказала она тихо, почти ласково. – Потому что ты уже чувствуешь, как тебя тянет ко мне. Как жжет внутри. И это не только магия. Это ты сам. Ты хочешь меня, даже если ненавидишь.

Я закрыл глаза, потому что в ее словах была правда, которую невозможно было отрицать. И это было хуже, чем физическая боль и отсутствие свободы. Это было всё равно что предать самого себя.

Маэриан

Кажется, я совершила огромную ошибку, привязав свою душу к чужаку, который даже не назвал мне своего имени. Правда, яростная и обнаженная, светилась в его глазах. Упрямства в этом необычном мужчине было гораздо больше, чем желания жить. И был лишь один способ заставить его подчиниться. Последнее средство, к которому я не хотела прибегать, потому что оно могло разрушить то хрупкое доверие, которое я могла бы заслужить, но… Речь ведь шла о моей жизни, и я не хотела умирать так глупо. И так рано. Не познав еще толком настоящей жизни.

Несмотря на то, что нападение отняло у него много сил, чужак не спал. Он наблюдал за мной, сидя на кровати и прикрыв нижнюю часть тела тонким покрывалом. Когда он оказался на мне, я слишком остро почувствовала его наготу и то, как именно ритуал связал наши судьбы. Нам предстояло стать любовниками или умереть, осталось лишь убедить в этом спасенного мной мужчину.

Его дыхание было резким и прерывистым, словно ему все еще было больно. Настороженный взгляд скользил по моему телу, как у зверя, которого загнали в угол, но он все еще готов был вцепиться в горло. Не в силах выносить напряжение, которое с каждым мгновением становилось все сильнее, я отошла к очагу. Мои щеки горели от смущения, потому что, несмотря на желание, которое будил во мне этот мужчина, я понятия не имела, как объяснить ему то, что должно было произойти.

В наших краях было мало мужчин. А в Ласточкином Лесу, где я следила за магическим фоном и общим порядком, их и вовсе не было. До того, как меня распределили сюда, я однажды была на ритуале Орошения. И воительница, которая привела пленника и прилюдно сделала его своим, во всех подробностях показала собравшимся, как именно следовало поступать с мужчинами. Эти образы долгое время преследовали меня во снах, и чем дальше, тем больше я убеждалась, что вряд ли смогла бы повторить что-то подобное. Поэтому, когда чужак мне подчинится, я собиралась отдать его нашим старейшинам. И все же, перед этим мне следовало каким-то образом выжить.

Пламя печи, яркое и жаркое, ласкало мои пальцы своим теплом, пока я помешивала жидкую кашу, приготовленную специально для моего ослабленного пленника.

– Ты должен поесть, – пробормотала я, не оборачиваясь. – Тебе нужно восстанавливать свои силы.

И перестать тянуть их из меня.

Ответом мне было молчание.

Наверное, мне стоило связать его, потому что пройдет совсем немного времени, прежде чем чужак окрепнет для нового нападения. И уж точно мне не следовало поворачиваться к нему спиной. Но когда я обернулась, он все еще был на месте. Сидел у изголовья кровати, прислонившись к ней спиной и скрестив руки на груди, будто это могло его защитить. Его волосы, немного спутанные, рассыпались по плечам. Мощное тело было покрыто шрамами, свежими ожогами и ранами, которые уже начали затягиваться. Он олицетворял собой мою победу над смертью.