- Зайдёшь? - спросила она просто. - Выпьешь чаю, согреешься. Мама пирожков с капустой напекла, они у неё всегда очень вкусные получаются. 

- Н-нет, - с небольшой заминкой отозвался Максим. Он пока не был готов встретиться с мамой-техничкой, которую сам же неоднократно высмеивал в школе в пику Лерке. Теперь ему было ужасно неловко и стыдно за эти насмешки, за своё глупое инфантильное поведение... - Как-нибудь в другой раз. Спасибо. 

- Тебе спасибо, что проводил, - и, подавшись вперёд, она быстро - на короткий, секундный миг! - прижалась прохладными нежными губами к его щеке. 

Максим опешил так, что даже не сразу нашёлся, как отреагировать. Просто застыл каменным изванием. Косоглазая поцеловала его?.. Пусть в щёку, но всё же поцеловала?! 

- Отомри, цыган, - пошутила она, засмеявшись. - Это тебе поощрительный приз в благодарность за приглашение на концерт. Я и правда чудесно провела время. Давно не получала такого удовольствия... 

Он улыбнулся, с трудом приходя в себя. 

- Не за что, китаёза, - отозвался он снисходительным тоном - беззлобно, почти ласково. - Я рад, что тебе понравилось. 

13. 11

В эту ночь во сне ему впервые явилась не Наденька, а Лерка. Она снова поцеловала его... но теперь уже не невинным поцелуем в щёчку, как младшего братика, а прямо в губы. Это было и неловко, и волнующе одновременно. Проснувшись, Максим подорвался на постели, как ненормальный, не совсем понимая, что с ним происходит, и некоторое время сконфуженно сидел, не зная, как реагировать на случившееся, точно неверный возлюбленный, уличённый в измене. По ощущениям получилось куда ярче, чем в сновидениях с Наденькой - так не должно было быть, и, тем не менее... это оказалось неожиданно приятно: так, что Максим затем невольно думал о Лерке целый день. 

С этого дня их вражда закончилась: постепенно переросла сначала в приятельство, а затем и вовсе, незаметно для них самих, обернулась настоящей крепкой дружбой. Впрочем, дружба эта была весьма своеобразная, густо замешанная на взаимных подколках и язвительности, хотя, справедливости ради, и без малейшего намёка на прежнюю злобу, истаявшую без следа. Они оба словно упражнялись в остроумии, постоянно подшучивая и высмеивая друг друга, но уже без всяких обид и былых претензий - скорее, просто для того, чтобы держать себя в тонусе. 

Мало-помалу они сблизились настолько, что стали доверять друг другу даже самое сокровенное. Лерка оказалась на удивление чутким и деликатным человеком. Так, догадавшись, что Максим влюблён в Наденьку, она ни разу ни намёком, ни полунамёком никому об этом не проболталась и продолжала морально поддерживать друга. Вскоре стало окончательно ясно, что с Наденькой ему ровным счётом ничего не светит: та по уши встрескалась в Эдика Скворцова. Вот так удачно скрипач проводил её после новогоднего концерта в музыкальной школе... 

Между тем, учителя проявляли заметное беспокойство по отношению к Наденьке: девчонка, некогда твёрдая хорошистка, съехала на неуверенные хилые троечки, с упоением погрузившись в свой первый головокружительный роман со “взрослым” парнем. Максим весь буквально извёлся от ревности: он теперь постоянно видел в школе Скворцова, поджидающего Наденьку после уроков... либо саму Наденьку - в музыкалке, когда она дожидалась свего ненаглядного. 

- Ему шестнадцать лет! - укоризненно качали головой некоторые педагоги. - А девочке всего лишь четырнадцатый... И - подумать только - в любовь играют! Куда смотрят родители? Ведь страшно даже представить, до чего у них может дойти!..