На следующий день, после её ухода из Верхоста, Бил по указанию отца перевез вещи девушки и передал распоряжение о том, что впредь за ней будет приезжать водитель и отвозить в университет. Аластер сразу же встал на сторону внучки, сказав, что он сам об этом позаботится и что им больше ничего не нужно от этой семейки. «Вот уж в кого я пошла!» - гордо подумала тогда Мелинда.

Дед не любил говорить о Фланнаганах и предпочитал не вести с ней беседы на эту тему несмотря на то, что Мел теперь официально носила фамилию отца, что подтверждали и новые документы, взявшиеся невесть откуда. Когда Мелинда спрашивала Аластера о своей матери, он также был не многословен, ограничиваясь скудным описанием своей единственной дочери. Мел догадывалась, что, когда их с Катариной мать вышла замуж и покинула родительский дом, они прервали общение, а сам Аластер был редким гостем в Верхосте, предпочитая тихий уют этого городка и общества теперь уже покойной бабки. Из рассказа деда она поняла, что мать её бесследно исчезла и вскоре была найдена мёртвой в лесу. По официальному заключению смерть наступила от асфиксии. Это было убийство, но огласки трагедия не получила, оставив журналистов, жаждущих подробностей, как хищник жаждет кусок свежего мяса, ни с чем.

Мел взяла в руки старое фото, на котором была изображена улыбающаяся Кайла в соломенной шляпке, в одном из своих безумных платьев - именно такой она сохранилась у девушки в памяти; рядом стоял дед, обнимая свою супругу за плечи. Хватило одного взгляда на снимок, чтобы понять - они были очень близки и счастливы друг с другом. Дед, который на фото был запечатлён жизнерадостным и сияющим, мало напоминал того человека, которого она видела сейчас: будто какая-то часть его умерла вместе с любимой, а внутренний огонёк потух. И всё, что Мелинде удалось вытянуть из Аластера на эту тему, было то, что Кайла скончалась от сердечного приступа в этом самом доме, рядом с ним, и старику даже сейчас весьма тяжело давались разговоры с внучкой о том несчастном случае.

Чуть левее, на почётном месте, в старой потёртой рамке, разместилось выгоревшее фото её матери в магистерских мантии и шапочке с кисточкой. Снимок был сделан на момент её выпуска из университета. На Мелинду смотрела ослепительной внешности блондинка с карими, светящимися от радости, глазами, с которой она не находила и отдалённого визуального сходства. Мел удивлялась, как Эдвард, будучи столь приверженным традициям, снизошел до обычной простолюдинки, но и винить отца не могла за то, что он соединил свою судьбу с именно ней. Вот только жаль - знаменитая концовка всех сказок о том, что жили они долго и счастливо, обошла эту семью стороной. Уилоу, так звали их мать, это имя означало «свободная духом». Так ли это было на самом деле, Мел не знала, но женщина явно была истинной дочерью своих родителей, и даже внешне походила на хиппи. Мелинда подняла фотографию, чтобы рассмотреть её поближе. Отрешённо проведя пальцем по светлой коже лица матери, она с грустью осознала, что никогда не ощущала связи с ней, а ведь с бабулей и сестрой дела обстояли иначе. «Может, в моём роду были ведьмы?» - улыбнувшись, подумала Мел. Она аккуратно вернула фото на место и резко нахмурилась при воспоминании, что именно эту жизнерадостную женщину с фото она видела в своём сне в ту последнюю жуткую ночь в поместье, только бледную, печальную, с устрашающими пустыми глазницами. В том сне была и её сестра. Катарина, Кайла, её мать... Думая обо всех этих потерях, которые произошли в её отсутствие, Мел невольно чувствовала себя слабой и уязвимой, а злость на отца вспыхивала всё с новой силой.