А Фархад, кстати, в лихие девяностые выбился в люди – то есть, в "братки". Приобрёл авторитет в кругу таких же бандитов, напялил хрестоматийный малиновый пиджак и лихо расправлялся с недругами, одновременно крышуя сеть "комков".

Его младшая сестра (та самая, что некогда донашивала шмотки за Верочкой), красотка Севара с оленьими глазами, стала скандально известной моделью – её обнажённые фотографии появлялись на первых полосах газет вроде "СПИД-инфо".

Когда Вера вернулась в Россию из США, до неё долетели слухи о том, что Фархад теперь – уважаемый бизнесмен, владелец сети отелей, а сестра его – классическая дама с Рублёвки, вышедшая замуж за порядком потрёпанный, но увесистый денежный мешок.

Неизвестно только, как отнеслась дворничиха Насиба к такому повороту в судьбе своих отпрысков…

8. 7

Одесса

В конце последнего дошкольного лета на Веру свалилось нежданное-негаданное счастье.

Отпуска у отца и мачехи выпали в тот год одновременно на август, поэтому ими были немедленно приобретены путёвки в семейный санаторий "Морская звезда". Оставив бабушку на хозяйстве, все остальные отправились на юг, в Одессу – "в цветущих акациях город у Чёрного моря", как пел уже знакомый Верочке по бабкиным рассказам Леонид Утёсов.

Римма Витальевна, оказывается, была с великим певцом знакома и даже приятельствовала с ним и его подругой, балериной Антониной Ревельс, ставшей впоследствии его второй женой. Громова частенько получала приглашения в дом на Каретном Ряду, рядом с садом "Эрмитаж", где собиралась вся богема советской Москвы – Утёсов не выносил одиночества.

В последние годы он сильно сдал, болел, рассказывала бабушка, но гостей принимал по-прежнему с удовольствием. И рядом всегда находилась верная Ревельс.

– Тонечка ведь славная, милая, безобидная, как младенец, – делилась воспоминаниями Римма Витальевна, – даром что её сейчас все пытаются очернить, называя хитрой, расчётливой и чёрствой стервой. Я же не знаю человека преданнее и невиннее её…

Вера, откровенно говоря, слушала все эти старухины воспоминания вполуха: кому могли быть интересны рассказы о людях, большая часть из которых уже померла?! Впоследствии, конечно, жалела, казнила себя: надо было впитывать рассказы бабушки каждой клеточкой души... Но осознание, как обычно, пришло слишком поздно – когда Громовой уже тоже не было в живых.

Впрочем, в то лето девочка ещё не задумывалась о подобных тонких материях. Важным было другое: она впервые в жизни поедет не куда-нибудь, а на самое настоящее море! И – во что было совсем уж невозможно поверить – она полетит туда на самолёте! Ромка бы умер от зависти, если бы узнал.

Вообще, все мало-мальски значимые события своей новой жизни Верочка привыкла мысленно пересказывать Ромке, живо воображая его реакцию и предугадывая, что он мог бы ей ответить по тому или иному поводу. То, что от него не приходит писем, удивляло и огорчало её, но она и мысли не допускала о том, что друг забыл её. Наверное, ему просто сейчас не до корреспонденции…

Бабушка была не особо довольна, когда узнала об этой поездке. Вернее, она была недовольна участием в ней Верочки, поскольку настроилась на усиленные занятия вокалом вплоть до школы. А тут – ни много, ни мало – три недели перерыва!

– Вере обязательно лететь с вами? – спросила она сына холодно, когда тот, довольный, торжествующе помахал перед носом у матери путёвками. – Я вполне могла бы оставить девочку при себе, мне это не трудно. Мы неплохо ладим, и это время провели бы с пользой, весьма продуктивно…