И они снова начали ездить, только теперь внутри страны. Сначала вдвоем, со сменной няней. А потом появилась Груня.

– Это Аграфена Станиславовна, – сказал папа Тае, когда в самолете место через проход от них заняла женщина средних лет с короткой стрижкой уже откровенно седеющих волос. – Будет моей помощницей и переводчицей.

В свои четырнадцать Тая уже отлично понимала, что это может значить. Глянула на Аграфену Станиславовну презрительно, мол, это ж надо имечко еще какое, а та ответила спокойным и долгим взглядом через проход – над коленями отца. В этом взгляде читались одновременно и интерес, и равнодушие, и какая-то пугающая проницательность. Тая фыркнула и уткнулась в книжку. Самолет зашумел, выруливая по взлетной полосе, и понесся, и Тая вместе с ним понеслась, почему-то думая, что отрываются от мамы они именно сейчас, с появлением помощницы и переводчицы Аграфены Станиславовны. До нее помогала и переводила доклады для папы его же молодая жена. Слезы были горькими, Тая сглатывала их, пытаясь читать про Гарри Поттера, который уже достаточно подрос, чтобы ходить за сливочным пивом в магический паб, но строчки прыгали перед глазами. После взлета папа пересел на свободное кресло впереди и стремительно захрапел.

Тая долбанула кулаком по спинке кресла, папа всхрапнул совсем отчаянно и забулькал. Тая закатила глаза. Храп восстановился через две итерации. Тая размахнулась, но Аграфена Степановна ее опередила. Поднялась в проходе, нагнулась над папой и как-то невнятно, но отчетливо просвистела ему на ухо. Тот втянул носом воздух, выдохнул бесшумно. И больше не храпел.

– Единственная моя суперспособность, – заявила Груня, усаживаясь рядом. – Нет бы умела из воды вино делать. – Протянула Тае сухую ладонь: – Груня, очень приятно с тобой познакомиться.

Рукопожатие было крепким и выжидательным, пришлось представляться в ответ:

– Тая. И что за прозвище у вас такое?

– Кошачье, да? – улыбнулась Груня. – Бабушка меня в честь кошки и назвала. Хорошая, говорит, была кошка, добрая и мурчать любила. Я, правда, не люблю.

Повисла пауза. Тая первой не выдержала ее.

– А что любите? – спросила она, прячась за книгой.

– Ну, вот Гарри Поттера, например, вполне себе люблю.

Тая снова закатила глаза. Попытки сойти за свою забрали у этой седой тетки баллы, выданные за свист против храпа.

– Настолько, – продолжила Груня, – что сама перевела эту часть, а то официальный перевод говно какое-то.

Перевод правда был не очень. Тая пока не могла сформулировать, чем именно, но чувствовала, что исходный текст шел другим путем, а потом исказился переводными словами, подобранными недостаточно верно.

– Хочешь, дам сравнить? – предложила Груня.

Тая медленно кивнула, понимая, что сдает позиции. Но очень уж любопытно было узнать, не исчезнет ли это чувство словесной подмены в другом переводе. Груня ловко вернулась на свое место, покопалась в сумке и достала электронную книгу – жуткую редкость, которую папа обещал заказать у коллег, мотающихся за границу, в отличие от него самого. В книге был тусклый, но четкий экран и электронные чернила. Тая взяла ее в руки как живое и хрупкое существо. Прочитала первый абзац, там Гарри лежал на животе, с головой накрывшись одеялом, с фонариком и учебником по истории магии. Тая прочитала абзац несколько раз подряд. Теперь ее внутреннее чутье не отзывалось скрежетанием. Текст был именно таким, каким он должен был быть.

– Давай найдем фрагмент, на котором ты остановилась в книге, – предложила Груня.

– Нет, я хочу все перечитать, – отпихнула ее Тая и углубилась в текст – теперь ей хотелось узнать, не налажала ли Груня где-то.