Сделав еще пару шагов, Вероника робко заговорила:

— Я прошу Вашу Светлость простить мое недостойное поведение и некоторую прежнюю вольность в обращении к вам.

Он отвечал, даже не повернувшись:

— Мне нечего тебе прощать Вероника. Я давно привык к тому, что юные девицы теряют сознание, стоит мне с ними заговорить. А ты всего лишь предпочла спастись бегством.

Не успела Вероника возразить, как Ламарк бросил сердитую реплику в адрес герцога:

— Пора позабыть эту фарфоровую куклу Аглею! Она и пальца Вероники не стоит. Сколько можно терзаться по пустякам?

«Нет, это просто невозможно! Почему Конта терпит откровенную наглость мальчишки! Он же годится ему в отцы, не пора ли достать розги и поучить его вежливости».

— Позволь спросить, Лежьен, по какому праву ты дерзишь человеку гораздо старше тебя во всех отношениях? - тихо, но требовательно спросила Вероника.

Ламарк оторопел на пару мгновений, а потом зашелся в приступе притворного кашля, пытаясь в то же время бормотать что-то маловразумительное:

— Смотрите, какая смелая птаха! Еще вздумала его защищать. Теперь разбирайтесь во всем одни. Я вернусь в постель, иначе засну прямо в кресле у огня и поджарю себе пятки.

— Ты сам затеял маскарад, я изначально был против, - резонно заметил герцог.

— К чему притворство? Тебе нравилось бродить по родным улицам без свиты и восхищенной толпы.

Постояв немного под лестницей, ведущей в верхние комнаты, приспособленные для постояльцев, Ламарк также добавил:

— Милая Вероника! Завтра Конта уедет к своим рыцарям, чтобы подготовить торжественное вступление в город, а я решил остаться здесь. Ты меня навестишь? Я умру со скуки или объемся гусятиной, если не найду занятие по душе. Еще надо послать за сыром и ветчиной. И, конечно, заказать пирожных. Ты любишь сливочные пирожные, Вероника? Я к ним ужасно расположен, но согласись, гораздо веселее уплетать сладости в приятной компании.

Она смотрела на его чуть горбоносый профиль в обрамлении пышных после мытья локонов и силилась вспомнить, где видела его прежде. И, кажется, совсем недавно, когда, расплачиваясь за партию крашеного льна, ей пришлось разменять последний золотой далер в лавке торговца тканями. Ну, конечно же… на всех новеньких монетах такого высокого качества был изображен юный принц Гальбо.

«Не может быть! Ущипните меня хорошенько, но лучше не слишком сильно - пусть этот дивный сон не кончается».

И совершенно спокойным голосом Вероника произнесла:

— Я очень люблю миндальные пирожные, Ваше Высочество. Особенно с вишенками. Отдыхайте спокойно. Завтра я о вас как следует позабочусь. Например, развлеку чтением баллад де Браше или сказаниями о походе на Ничейную пустошь. Испеку для вас имбирные пряники.

— А я поделюсь с тобой последними столичными сплетнями… - зевая, отвечал Ламарк, поднимаясь по лестницу, и на последок вдруг игриво подмигнул. - Там есть интриги почуднее приключений де Моне.

Он будто не удивился своему разоблачению, похоже, и впрямь устал, мечтая лишь улечься в кровать.

И что за ехидный тролль дернул Веронику за язычок. Она схватилась за перила и задрала голову:

— Болтают, что молодой принц кутила и разгильдяй! А еще он глуповат и сутками не вылезает из библиотеки, читая по складам детские песенки. И водится с шутом, выставляя себя дураком на все королевство, безмерно огорчая отца и многочисленных нянек…

— Вот это уж полный вздор! - крикнул сверху Ламарк - Может, бедняга Свартель и назначен шутом за одну давнюю провинность, но отнюдь не глуп и отлично разбирается в людях. К тому же наедине со мной говорит только правду – его советы не раз спасали из затруднительных ситуаций. Ох-хо! Благодарю за твою искренность и доброту, Вероника!