– Но тогда надо успокоиться и сделать фотосессию, ведь другого такого шанса не будет. И другого младенца – тоже.

6. Глава 6

Соня

Сперва никто не понял, что случилось. Даже до меня не сразу дошло, что произошел мой личный апокалипсис. Слова Стаси прозвучали, и потребовалось время их переварить. Каждый сделал это по-своему.

Аля каким-то шестым чувством, видно выработанным за годы работы, поняла, что никакой фотосессии не будет. Она стала быстро собирать свой реквизит, не привлекая к себе особого внимания. Да никто на нее и не смотрел. Она по-тихому пробормотала слова прощания, в которые никто не вникал, и испарилась из поля зрения.

Мама же ахнула и приложила руку к груди. Еще бы. Ведь на лице моего мужа читался полный, абсолютный шок. И злость. Чернота растекалась по радужке. Губы побелели. Он напрягся и стал пугающе холодным. Как машина. Или айсберг.

Такого Антона сложно было не испугаться. То, что он понял, о чем речь и не был в курсе моего страшного диагноза, никакому сомнению не поддавалось. Он подобрался и первым нарушил дребезжащую от напряжения тишину.

– О чем речь? Мне кто-то прояснит? – произнес замогильным голосом, но лучше бы орал. Его спокойствие было страшнее гнева. И любой бы понял его. Не меня. Что это за семья такая, в которой один партнер скрывает от другого самое главное?

Но ответить я не успела, Стася вмешалась первой.

– Ой, – сразу же поникла она, прижав пальцы к губам, – я что-то не то ляпнула, да? Я не знала… Прости… Я не думала, что ты не сказала Антону такое…

– Соня, да как же так? – не отставала мама, надувая грудь от негодования. – Я и не думала, что ты решила скрыть от мужа такую серьезную вещь.

– Мама! – сорвала я на ней злость, и она отступила назад.

– А что ты кричишь, дочь? – возмутилась она, повторяя Стасин испуганный жест.

– Я не кричу, – бросила я ей, сосредотачивая внимание на Антоне. Нам срочно нужно поговорить с ним, но разве эти две курицы дадут нам это сделать?

– Как же не кричишь? – вспылила мама. – И злишься! Я же вижу. Но Стася ни при чем. Она просто не знала. Нечего на нее кидаться, если сама виновата. Чем ты думала?

– А что ты ее защищаешь? Адвокатом заделалась? У нее своего языка нет? – съязвила я.

– Сонь, – мамина любимица состроила страдальческую рожицу, потом ее же адресовала Антону, – простите… Ну пожалуйста… Я не знала, правда не знала…

– Думать надо, что говоришь! – не собиралась я ее прощать.

– Соня, – коротко, но весомо прервал меня муж, и я понимала, что он требует вернуться к теме разговора, а не пререкаться с родственницами, но разум мной уже не руководил. Ярость и ревность правили бал.

Крепко прижав пищащего Димочку к себе, я не удержалась от язвительного комментария:

– Какой потрясающий спектакль, Стася, браво! Я просто аплодирую стоя. Ты прямо нечто. Так вмешаться в чужую семью может не каждый. Долго момент выбирала?

– В чужую?! – взбеленилась мама.

– Спектакль?! – в свою очередь, гундосила Стася, нарочито хлюпая носом и глядя на меня как на врага народа. – Да я просто ляпнула! Просто не подумала! Откуда я знала, что Антон не в курсе твоего бесплодия?!

От ее слов меня передернуло. Тварь. Специально повторяет это слово. Строит из себя невинность, а сама втыкает мне нож в спину, а потом еще и проворачивает его в ране. И всё это с видом невинной добродетели. Ушлая деваха. Далеко пойдет.

– Соня, пойдем поговорим, – настаивал Антон, но меня уже было не остановить.

– Вы что, не понимаете, что происходит? – закричала я. – Не видите, что она нас специально стравливает? Ничего ты не случайно ляпнула! – указала я на нее пальцем. – Ты намеренно раскрыла мой секрет. Только откуда ты знала, что Антон не в курсе? Я тебе ничего такого не говорила.