В этот раз крик наверняка перебудил полгорода. Лицо мужчины перекосило. Он побелел и, размахивая руками, сиганул в окошко. Судя по тому, что вопль не умолк, остался жив.

— Чуть пожар не устроил, слабонервный! — проворчала госпожа Барк. — А если бы я свечу подхватить не успела? Думал, босыми ногами затушу?

Она погрела ладони над огарком и лениво осведомилась у оставшегося участника ночной трагикомедии:

— Ну, а ты смотреть будешь?

— Не-е-ет! — проблеял второй воришка и жалобно попросил: — Можно, вы меня сразу страже сдадите? Я в камеру хочу.

Тут Кара сообразила, что он ее прекрасно видел, замер на пороге номера с круглыми от ужаса глазами. Крепкий мужчина, орать не стал, только поседел и заикаться начал.

— Деньги верни, пока не заработал на камеру.

Молодая женщина лениво сделала шаг вперед, мужчина — два назад. Долго его отступление длиться не могло, он уперся спиной в окно. Перед беднягой встал нелегкий выбор: прыгнуть вслед за товарищем или расстаться с награбленным. Целостность костей оказалась дороже.

— Я сейчас!

Вор засуетился, подбирая монеты. Кара не торопила, терпеливо ждала, знаком дав понять спутникам, что все в порядке. Только вот они позеленели, не стоило, видимо, поворачиваться. Еще сбегут, как потом до столицы добираться?

— Вот, госпожа, все до медяка.

Разбойник дрожащими руками протянул Каре мешок.

— А в карманах? — строго спросила она. — Смотри, я голодная.

Икнув, мужчина принялся раздеваться. Молодая женщина в недоумении смотрела на него, а потом таки спросила:

— Ты себя на ужин готовишь или предлагаешь забрать сдачу натурой?

Оставшийся в одних подштанниках вор взвизгнул:

— Возьмите все!

— Все мне не надо, — отмела щедрое предложение Кара и заботливо попросила: — Оденься, а то застудишься.

— То есть подштанники не снимать? — неизвестно чему обрадовался вор.

— Вонючие носки меня тоже не интересуют, — заверила молодая женщина, — только деньги, чужие вещи и драгоценности. На стол положи и свободен. Сам уж страже сдайся и товарища отнеси.

Хотя Кара сомневалась, будто последний терпеливо дожидается под окном в сугробе. Наверняка успел добежать до Осина, сломанная нога не помеха.

Издав нечленораздельный звук, вор кивнул и живо расстался с награбленным. Судя по его количеству, он заглянул не только к Яну и Эду, а прошелся по половине городка. Какими вместительными иногда бывают карманы!

— Молодец! — похвалила мужчину Кара, словно перед ней стоял ученик. — Теперь одевайся и иди с миром. Оружие здесь оставь, оно тебе больше не понадобится. И сходи к священнику — мне кажется, ты захочешь провести остаток дней в служении небу.

Вор кивнул. Тоже вариант. Не камера, работать надо, зато на свежем воздухе.

— Вот и останавливайся на проверенных постоялых дворах! — проводив разбойника взглядом, пробурчала молодая женщина. — Ну и люди, а еще на покойников грешат. Да они по сравнению с ними невинные овечки! Разве какой-нибудь мертвец ночью завалится с ножом и вонючим кляпом?

Шорох на кровати заставил Кару обернуться. Более верткий Ян сумел подняться на ноги и, забавно прыгая, пытался добраться до койки Эда.

— Сейчас, мальчики! Только, чур, не бить и не орать!

Внутренний голос подсказывал, что кричать как раз будут, громко и долго. Вот что сила предрассудков делает! Но как порядочная женщина Кара все равно вытащила кляпы. Люди — существа неблагодарные, это она и так знала, ничего нового компаньоны ей не сообщат. Однако они удивили.

— Кто ты? — хмуро поинтересовался Эд.

Даже чудовищем не обозвал.

— А в каком смысле? В плане принадлежности к расе, полу, отношения к магии?