— А я и не менялся. — Он опять поцеловал мою ладонь, а затем лизнул кончики пальцев, я шикнула на него, дернула рукой, но Рома не отпустил. — Хорошо-хорошо, — усмехнулся он. — Допустим, изменился немного. И ты права, не так резко, а уже давно. Очень давно. Просто сейчас у меня появился повод для того, чтобы рядом с тобой наконец-то включились мои мозги. Знаешь же, что обычно именно с головой у меня проблемы, когда дело касается тебя. А сейчас нам обоим есть ради чего стараться. Ну же? Разве Маша не стоит того, чтобы мы оба наконец-то стали более здравомыслящими? Кристин? 

— Это слишком хорошо звучит для того, чтобы быть правдой, — хмуро и слегка заторможенно произнесла я и еще сильнее вжалась лбом в твердую грудь Романа. Слишком хорошо от него пахло, слишком ласковое тепло исходило, а еще быстро стучало сердце, успокаивая и завораживая меня своими гулкими и частыми ударами.

— В конце концов, мы уже точно ничего не потерям и не испортим. Кажется, хуже, чем было, быть уже не может. И если раньше мы были…

— Да-да… молоды, эгоистичны. Сейчас это, конечно же, не так, — усмехнулась я. 

— Нет, не так. Хотя ты отчасти права. Просто раньше каждый и правда думал только о своей гордости и своих потребностях. Сейчас у нас есть Маша, и о ней мы должны думать в первую очередь.

— То есть ты предлагаешь не только расписаться и усыновить ее, но и… — Я все же отстранилась от его теплой и уютной груди и подняла голову, заглядывая в темные глаза Скольникова. Его зрачки расширились настолько, что почти слились с радужкой. 

Рома, Рома… Что же ты делаешь со мной? 

— Да, я предлагаю тебе попытаться построить семью. Настоящую. Желательно счастливую. — Он ласково улыбнулся и опять поцеловал кончики моих пальцев. 

Я же прикрыла глаза и снова уткнулась лбом в его грудь, иначе упала бы. От такого сумасшедшего, просто нереального предложения. И какое же оно было заманчивое. Словно кто-то залез ко мне в голову и вытащил из нее самые потаенные секреты и желания. Те мечты, в которых я даже сама себе признаться боялась. 

— Я могу подумать? — мой голос сорвался на хрип, потому что произносила я эти слова практически против воли. 

Все мое естество просто кричало: «Да. Да. Да-а-а! Какое подумать, дура ты набитая?»

— Давай сделаем так. — Рома закопошился рукой в моих волосах, а затем, сжав за затылок, отстранил от своей груди, вынуждая меня посмотреть на него. Я даже возмутиться не успела, утонула в его взгляде. — Вернемся к этому разговору сразу после суда? Когда у меня на руках будут все документы. Хорошо? 

Рома был не уверен. И взгляд его не то чтобы метался, но… Я, только сейчас наблюдая за ним, как загипнотизированная, поняла, что он волновался. И не так-то просто ему дались и это предложение, и вся его откровенность, и само решение. 

Просто закрыть глаза на то, что было в нашем прошлом, и переступить. Взять и переступить. И, кажется, он поверил в то, что сможет все забыть. Понять, простить и забыть. Или уже смог? 

А смогу ли я? Ведь Рома прав, теперь мне было ради кого стараться. Нам обоим было ради кого стараться. 

А потому уже на следующий день я занялась поисками хороших садов и школ и почти сразу пришла к выводу, что и ходить далеко никуда не нужно было: Карина с Марком так же, как и Вавиловы, уже выбрали лучшее, нам с Ромой оставалось только последовать их примеру. 

Но, как назло, Скольникова я не видела следующие два дня. Он допоздна задерживался на работе, а потому оставался ночевать в городе, но каждый раз писал, а затем и звонил мне, отчитываясь, словно мы уже были женаты или просто парой, хотя парой-то мы и не были. Пока. Наверное.