***

— Все хорошо? — шепотом спросила я у появившегося на пороге кухни Романа. 

Конечно же, заговори я в полный голос, нас бы все равно никто не услышал, но почему-то хотелось и дальше поддерживать тишину или…  почти интимную обстановку. Сидела я в темноте. 

Час назад поднималась наверх и даже пяти минут простоять у дверного косяка не смогла. Услышала короткий разговор Маши с Ромой и сбежала. Они не говорили ни о чем таком, просто сами их интонации – словно их обоих переполняло от счастья. Да и почему словно? Наверное, действительно переполняло. 

— Да, — я видела лишь общие очертания Романа, но почему-то была уверена, что он улыбнулся, — правда, в итоге сказку рассказывала Маша мне, а не я ей.

Я покачала головой, надеясь, что Скольников это заметит и примет за ответ, который вслух произнести я была просто не в состоянии, потому что опять не знала, что ему сказать.

— Пойдем? — Рома быстро подошел ко мне и протянул руку, я только вскинула брови, но, когда поняла, что Рома этого не разглядел, все же разлепила губы:

— Куда? 

— Могу проводить тебя до комнаты, — ласково произнес он, — могу предложить продолжить вчерашний разговор. Как пожелаешь. 

Прикусив губу и скрывая за этим улыбку, я все же протянула руку Роману и поднялась. Мы опять пошли на улицу. 

Все так же, как и вчера, разве что только я сама ухватила кардиган сестры до того, как Рома решил накинуть на меня свой пиджак. Возможно, не вдыхая запах этого мужчины, я буду чуть решительнее и смелее. 

— Про усыновление ты подумала? 

— Я еще вчера говорила, что я… Я была бы рада, Ром.

— Хорошо.

Он кивнул своим мыслям и, положив ладонь на мою спину, легонько подтолкнул меня вперед. Я и не заметила, что застопорилась. Тут же прибавила шагу, но Скольников руку с моей спины так и не убрал, напротив, начал совсем невесомо поглаживать пальцами мои позвонки. 

Словно издевался! 

Да, не ощущая его запаха, я получила шанс стать разумнее, но вот, даря мне свои прикосновения, Рома опять лишал меня этого самого шанса на трезвомыслие.

— Если… — начал он и тут же запнулся, кашлянув. — Точнее, когда меня признают Машиным отцом, то для упрощения процедуры усыновления нам желательно расписаться. Ты думала об этом? 

Ромин голос был спокойным. Слишком спокойным, тогда как… говорил он совершенно невозможные вещи. Я даже по ушам себя постучать захотела, испугавшись, что они услышали что-то не то. 

— Расписаться? — еле размыкая губы, тихо-тихо произнесла я. 

— Так ты думала об этом? 

— Ты поэтому отменил свадьбу с Алиной?

— Отчасти, — глухо сказал Рома, а затем дернул головой и улыбнулся. Только вот улыбка эта была совершенно неискренней. 

— Не нужно играть и изображать то, чего нет, Ром. Я достаточно тебя знаю, чтобы видеть, когда ты… — начала заводиться я, но Рома перебил меня: 

— Кристин, какая разница, из-за чего именно я расстался с Алиной, если это было полностью взвешенное и обдуманное решение? 

— Так же, как и когда расстался со мной? 

— С тобой… — Наконец-то с его губ пропала наигранная улыбка. Рома остановился и сдвинул ладонь с моих позвонков на талию, крепко сжимая, заставляя меня замереть. — С тобой, — проникновенно зашептал он, — я никогда не поступал обдуманно. Или даже взвешенно. Никогда, Кристин…

— Никогда… — Я закивала непонятно чему и отвернулась, оглядывая деревья, но совершенно не воспринимая окружающий нас пейзаж. Перед глазами стояли совершенно другие картинки. Как-как, но обдуманно мы и правда никогда не действовали.

— Только сейчас, — Ромин голос стал громче и оттого более хриплым, и эта его хрипотца отзывалась во мне желанием, заставляя подрагивать все внутри меня. — Сейчас. Слышишь, Кристин. — Рома потянулся к моему лицу и, мягко обхватив за подбородок, повернул к себе.