***
— Все хорошо? — шепотом спросила я у появившегося на пороге кухни Романа.
Конечно же, заговори я в полный голос, нас бы все равно никто не услышал, но почему-то хотелось и дальше поддерживать тишину или… почти интимную обстановку. Сидела я в темноте.
Час назад поднималась наверх и даже пяти минут простоять у дверного косяка не смогла. Услышала короткий разговор Маши с Ромой и сбежала. Они не говорили ни о чем таком, просто сами их интонации – словно их обоих переполняло от счастья. Да и почему словно? Наверное, действительно переполняло.
— Да, — я видела лишь общие очертания Романа, но почему-то была уверена, что он улыбнулся, — правда, в итоге сказку рассказывала Маша мне, а не я ей.
Я покачала головой, надеясь, что Скольников это заметит и примет за ответ, который вслух произнести я была просто не в состоянии, потому что опять не знала, что ему сказать.
— Пойдем? — Рома быстро подошел ко мне и протянул руку, я только вскинула брови, но, когда поняла, что Рома этого не разглядел, все же разлепила губы:
— Куда?
— Могу проводить тебя до комнаты, — ласково произнес он, — могу предложить продолжить вчерашний разговор. Как пожелаешь.
Прикусив губу и скрывая за этим улыбку, я все же протянула руку Роману и поднялась. Мы опять пошли на улицу.
Все так же, как и вчера, разве что только я сама ухватила кардиган сестры до того, как Рома решил накинуть на меня свой пиджак. Возможно, не вдыхая запах этого мужчины, я буду чуть решительнее и смелее.
— Про усыновление ты подумала?
— Я еще вчера говорила, что я… Я была бы рада, Ром.
— Хорошо.
Он кивнул своим мыслям и, положив ладонь на мою спину, легонько подтолкнул меня вперед. Я и не заметила, что застопорилась. Тут же прибавила шагу, но Скольников руку с моей спины так и не убрал, напротив, начал совсем невесомо поглаживать пальцами мои позвонки.
Словно издевался!
Да, не ощущая его запаха, я получила шанс стать разумнее, но вот, даря мне свои прикосновения, Рома опять лишал меня этого самого шанса на трезвомыслие.
— Если… — начал он и тут же запнулся, кашлянув. — Точнее, когда меня признают Машиным отцом, то для упрощения процедуры усыновления нам желательно расписаться. Ты думала об этом?
Ромин голос был спокойным. Слишком спокойным, тогда как… говорил он совершенно невозможные вещи. Я даже по ушам себя постучать захотела, испугавшись, что они услышали что-то не то.
— Расписаться? — еле размыкая губы, тихо-тихо произнесла я.
— Так ты думала об этом?
— Ты поэтому отменил свадьбу с Алиной?
— Отчасти, — глухо сказал Рома, а затем дернул головой и улыбнулся. Только вот улыбка эта была совершенно неискренней.
— Не нужно играть и изображать то, чего нет, Ром. Я достаточно тебя знаю, чтобы видеть, когда ты… — начала заводиться я, но Рома перебил меня:
— Кристин, какая разница, из-за чего именно я расстался с Алиной, если это было полностью взвешенное и обдуманное решение?
— Так же, как и когда расстался со мной?
— С тобой… — Наконец-то с его губ пропала наигранная улыбка. Рома остановился и сдвинул ладонь с моих позвонков на талию, крепко сжимая, заставляя меня замереть. — С тобой, — проникновенно зашептал он, — я никогда не поступал обдуманно. Или даже взвешенно. Никогда, Кристин…
— Никогда… — Я закивала непонятно чему и отвернулась, оглядывая деревья, но совершенно не воспринимая окружающий нас пейзаж. Перед глазами стояли совершенно другие картинки. Как-как, но обдуманно мы и правда никогда не действовали.
— Только сейчас, — Ромин голос стал громче и оттого более хриплым, и эта его хрипотца отзывалась во мне желанием, заставляя подрагивать все внутри меня. — Сейчас. Слышишь, Кристин. — Рома потянулся к моему лицу и, мягко обхватив за подбородок, повернул к себе.