На праздник Бельтайн она вместе с Полянскими пришла на городскую площадь, где высилось майское дерево. Пока другие девушки пели и танцевали, она стояла с взрослыми, отказавшись от веселья. Лилею узнавали, шептались за спиной, но нервничать её заставило другое. Прогуливаясь среди прилавков, она случайно услышала тихий разговор. Ведьма прошла бы мимо, если бы не услышала свою фамилию.

- …Доигрался Дамаскинский со своими зельями.

- Потому что делиться надо. Отдал бы патент на то превращающее зелье, глядишь, и уцелел бы. А так всё потерял! Сам в тюрьме загибается, жены скоро год, как нет в живых, и дочка неприкаянная осталась.

- Выскочка, что и говорить. А пыжился-то… Помнишь?

- Ага! А как в столицу сунулся, получил по сусалам!..

И незнакомцы, посмеиваясь, скрылись за углом.

Лилея медленно сделала вдох, переваривая услышанное. Честно говоря, в отличие от матери, она допускала мысль, что отец изучал запрещённую магию, не потому что хотел навредить кому-то, а из научного любопытства. И услышать сегодня такое было странно. Получается, Лаурина Дамаскинского обговорили и сфабриковали дело? И всё ради его патентов?

Лилея решила поговорить с Полянским. Цимон внимательно выслушал её, тяжело вздохнул, но удивлённым при этом не выглядел.

- Я мало что понимаю в финансовых аферах, Лили. Твой отец был гениальным зельеваром и очень жадным ведьмаком, уж извини. Поэтому может быть это и правда.

- Но он не делал ничего запрещённого!

- Вот тут я с тобой спорить не буду. Лаурин никогда не пошёл бы на смертоубийство.

- Мама тоже верила ему, поэтому и боролась.

- И чем это закончилось? – посуровел ведьмак.

Он навис над притихшей девушкой.

- Лили, твою мать уже не вернёшь. А отец… Если в этом деле замешаны столичные зельевары или – что ещё хуже! - ковен, ты справедливости не добьёшься, только себя погубишь. Ты понимаешь, сколько людей в этом замешано и какие чины они имеют?.. Зельеварение – очень прибыльная сфера, там крутятся огромные деньги, так просто на этот рынок не попадёшь. Твой отец должен был понимать, чем и кем рискует, и не надеяться только на свой дар. Иногда проще дать на лапу или поделиться. А он в этом деле был принципиальным и своё уступать не хотел, патентовал все новые рецепты зелий.

- Думаете, в них всё дело?

Полянский пожал плечами.

- Я знаю, что он работал над зельем, блокирующим оборотничью кровь. Понимаешь, о чём я?

Лилея осторожно кивнула:

- Кровь зверолюдей плохо влияет на магию: слабую обнуляет, а сильную бессистемно меняет. Поэтому колдовать рядом с оборотнями опасно.

- Именно! - Цимон вздохнул. - И если у твоего отца получилось зелье, побеждающее её… За такое могли убить, Лили.

Ведьма задумалась.

- Но прошёл год после суда, и я не слышала о подобном.

- Тогда, возможно, я ошибся, - Полянский посмотрел на оживившуюся девушку и одёрнул её: – А ты не лезь в это дело. Если здесь замешаны преступные гильдии и им станет известно о твоих подозрениях, тебя уберут.

- Может, это они маму убили? – подобралась ведьма. – Ведь она требовала пересмотра дела!

- Не знаю, Лили!.. Не знаю! – Цимон покачал головой. - Это всего лишь наши догадки, а как было на самом деле, одна Жива знает.

Несмотря на юный возраст, Лилея понимала, что бессильна. Никто не станет слушать дочь преступника. И пусть в душе некоторые зоранцы всё-таки признавали, что дело Дамаскинского сфабриковано, рисковать никто не будет. А она… Что она могла? Только благодаря Полянским ведьма вела подобие прежней жизни. Порой, когда на улице темнело, Лилея приходила на родную улицу и смотрела на свой дом, видела свет в окнах и так хотела войти туда, услышать ласковый мамин голос, смех отца. А потом действительность обрушивалась на голову и она уходила.