— Няня? Леоха?! Ты жива?!

Она бросилась ей навстречу и обняла порывисто и сильно. И несколько мгновений они так и стояли, обнявшись, плакали и смеялись.

— Деточка моя, дай я на тебя посмотрю! — Леоха вытерла слёзы рукавом и принялась рассматривать Эрику. — Как ты выросла! И как же ты похожа теперь на свою мать! А тонкая, как тростинка!

Они присели на край разрушенной стены, и Эрика принялась расспрашивать няню о том, что случилось после того, как та столкнула её в ров, и как она жила эти годы. Пожилая женщина вздохнула, переплела пальцы и, обхватив колени, стала говорить тихо, будто боялась потревожить тех, кого потревожить уже нельзя.

А Эрика слушала молча, низко склонив голову, и смотрела на свои скрещенные пальцы невидящим взглядом, и лучше бы ей было не слышать рассказа о том, как громили город псы Адемаров.

— Их старший всем заправлял — Джералд Адемар, — Леоха даже плюнула в сердцах, — и его сыновья. А их псы грабили тут всё, не стесняясь. Меня ударили камнем по голове, думали, что я мёртвая, так вот и выжила. Одна только я осталась. Да ещё дочка кухарки смогла убежать. Ох, деточка, не знаю, как нам забыть эти тёмные времена!

— Не надо забывать, — произнесла Эрика застывшим голосом, — не надо! Надо отомстить.

И она рассказала, зачем едет в Кальвиль. А главное, с кем именно едет. О мирном договоре, о напитке, о том, что нет в ней Дара. И о том, что она хочет отомстить Адемарам, просто не знает как. Леоха поначалу была в ужасе, а потом накрыла её руку своей и покачала головой.

— Нельзя тебе мстить, девочка моя, этим ты убьёшь в себе Дар.

— Убью? Да у меня его и так нет! — выдохнула Эрика. — А что делать, если Дар так и не проснётся? Тогда меня убьёт Рябой король…

— Дар не просыпается, деточка моя, из-за твоей ненависти, — тихо ответила Леоха и погладила Эрику по волосам, — не создано для этого сердце фрэйи. Оно создано для любви. И только любовь его открывает. Просто с тобой всё это случилось в тот самый момент, когда твоё сердечко, как бутон, только-только начало раскрываться, и откуда ни возьмись — мороз да снег... Тебе нужно полюбить, и тогда Дар проснётся.

— Полюбить?! — Эрика горько усмехнулась. — Няня, да как можно полюбить Рябого короля? Как можно полюбить его после всего этого! — она обвела руками небо над разрушенным замком и покачала головой. — Не могу я никого любить, няня. Не хочу любить! Это слишком больно! А уж любить Рябого короля… пусть он лучше убьёт меня, не смогу я его полюбить!

— Да кто сказал-то, что надо любить именно его? Фрэйи всегда сами выбирали себе мужчин, вот и ты выбери кого-нибудь, кого захочешь полюбить. Твоя мать ни мгновенья не сомневалась, когда встретила Дивира Нье'Лири на весеннем балу у Нье'Айрхов. И хоть прочили тому руку Ионы из клана Ивы, уже к концу третьего дня твой отец и забыл, что видел Иону в своей жизни. Найди себе мужчину сама, Эрика, а король… — Леоха вздохнула и добавила: — Не сможешь ты выжить без любви, деточка. А Тревору следовало бы знать об этом, но, видать, ты последнее, что у него осталось, чтобы спасти эту землю. Отторгает наша земля проклятых псов, и мы скоро все вымрем, потому что истребили псы и заклинателей, и фрэй, и теперь всё поглотит Сумрачный лес.

— Сумрачный лес? — переспросила Эрика. — Что это?

Она помнила, как об этом говорил дядя Тревор, но никогда не видела своими глазами.

— Я слышала, как говорил об этом один заклинатель, — тихо ответила Леоха. — Что никогда бы Рябой король не победил Балейру, если бы не падшие дома, такие как дом Адемаров. Они помогают ему своей магией. Но то, что они делают, убивает в итоге нашу землю. Умирают фрэйи и заклинатели, и вместо каждого погибшего прорастает из Нижнего мира Сумрачный лес. С виду-то лес как лес, но он как паутина, в которой сидит паук. Кто туда войдёт — из того он выпивает душу. И эти леса множатся по всей Балейре… Я видела один такой отсюда неподалёку. Мёртвый лес.