— Что? — он, казалось, удивился. — Твой дом?

— Не делай вид, что не знаешь! — она махнула рукой в сторону. — Эти развалины на горе — замок Лири! Дом, в котором я выросла. Это же Гранард! Моя родина! И всё здесь сожжено и разрушено руками твоей семьи! А вон на той площади кто-то с головой белого волка на рукаве бросил факел в костёр, на который отправили мою мать! Может, и ты был среди них?!

Она кричала, выплёскивая свою боль, и ей хотелось ударить его, но Викфорд молчал, и лицо его было озадаченным и серьёзным. А когда её ярость иссякла, то осталась лишь пустота. Эрика не хотела перед ним плакать, но две слезинки сорвались сами собой. Она смахнула их резким движением и посмотрела в окно.

— Хорошо, — коротко сказал Викфорд, шагнул к ней ближе, и казалось, будто хотел снова взять её за плечи, но она отпрянула к двери, — можешь сходить. Но с тобой я отправляю Бирна, здесь может быть небезопасно. Будь осторожна.

Он отвернулся. А Эрика буквально выскочила из комнаты, злясь сама на себя за то, что не смогла сдержать перед ним слёз, за то, что показала свою слабость, за то, что ей следовало просто убить его прямо в этой комнате, и это было бы символично — Адемару стоило бы умереть именно в этом месте. Но она снова не смогла. В сапоге у неё был кинжал, и будь на его месте кто-то другой, может, она бы и решилась. Но что-то неведомое каждый раз удерживало её от этого шага.

Эрика прихватила с собой лук, вытащила из сумки стрелы с рунами и подменила их обычными. И лук, и стрелы — дар её отца, и она хотела взять их с собой в замок. Викфорд, конечно, разозлится, когда обнаружит, но ей плевать. Бирну она велела ждать у подножия, там, где мощёная булыжником дорога перетекала в широкий каменный мост, оставила ему лошадей и дальше пошла сама. Уилмор увязался следом, но и ему она велела остаться у ворот. Никто не должен мешать её одиночеству. И слезам.

Она шла медленно, глядя на безмолвные стены, покрытые мазками старой копоти и зелёными пятнами мха. Адемары не жалели огня, штурмуя замок, так что после пожара здесь рухнула крыша и все деревянные перекрытия. Даже пихты и ели вокруг стен затронуло пламенем, и они стояли кособокие — ветви сохранились только с одной стороны ствола. Воды во рве не было, и всё заросло высокой травой. Тавиррские эмиссары не стали восстанавливать замок — слишком дорого. Да и что толку от каменных стен, если они не смогли защитить даже своих хозяев?

Эрика вошла в арку внутренних ворот, словно шагнула в провал далёкого прошлого. Сейчас это место было не узнать. Кажется, ещё вчера вот здесь, в главном дворе, она играла с другими детьми, там был балкон её комнаты и бальная зала, а вот здесь конюшни и сторожевая башня. Но сейчас везде лежали лишь груды обломков да обугленные брёвна, поросшие сорняками и местами скрытые тёмно-зелёными побегами плюща. Эрика осторожно пробралась к стене с массивными зубцами, поднялась наверх по каменным ступеням, посмотрела оттуда на внутренний двор замка и ужаснулась. Отсюда, с высоты, её дом теперь напоминал скелет какого-то огромного зверя, некогда могучего и сильного, но сейчас всё, что от него осталось — никому ненужные кости.

Эрика положила лук и колчан, прислонилась ладонями и лбом к стене и заплакала. Она рыдала почти беззвучно, лишь изредка всхлипывая, хотя здесь можно было и не скрывать своё горе.

— Найрэ Эрика? Эрика?! — раздался сзади женский голос, она вздрогнула и резко обернулась.

Поспешно вытерла слёзы и не поверила своим глазам: в паре шагов от неё стояла пожилая женщина в чепце, тёмном платье и с корзинкой в руках.