Не стану, конечно. Каратаев знает обо мне всё, я никогда не носила миллион масок. Была четкой инструкцией, никаких подводных камней. И мужчина этим пользовался.

Именно из-за чертовой верности, которую я обещала ему, ничего не расскажу. Если бы хотела – давно бы это сделала. Ещё два года назад, выбивая себе путь к одиночеству.

Только ведь правда в том, что я никогда не желала Кириллу ничего плохого. Мне просто нужно было уехать, нужно было спасти саму себя. И если мужчине нравилась его жизнь – то кто я такая, чтобы это менять?

– А что мне терять? – блефую, прикусывая губу. Тонкий лёд, на котором я прыгаю. – Я не настолько наивна, чтобы верить, что ты не станешь мстить. Я бросила тебя. Какой ужас! – меня несёт, слова срываются с губ едва я успеваю подумать. Потому что та боль, что сидела во мне, никуда не делась. – Смирись, Каратаев. Люди расходятся! Я тебе не принадлежу. И с кем хочу – с тем встречаюсь! Ты не можешь просто заявиться спустя два года и ждать, что будет как прежде.

– Напомни, почему меня здесь не было два года? Ты сбежала! Забрала, блядь, свои вещи и смоталась!

Кирилл срывается вслед за мной. Он повышает голос, совсем немного. Но этого хватает, чтобы меня пробрало. Куда хуже ледяной шепот, но это… Это как зажжённый фитиль динамита.

И я поддаю огня.

– Потому что ты бы не отпустил! Ты делаешь вид, что я твоя! Что не имею права выбора! Только, сюрприз, на дворе двадцать первый век. И девушки могут бросать женихов.

– Какого хера ты мне не сказала?! – Кирилл наступает, оттесняя меня к стене. – Ты всегда была блядски честной! А просто уехала, бросив меня. Никому ничего не сказав. В жопу такое право выбора, если ты мозги не включаешь.

Выставляю ладонь вперед, стараясь удержать мужчину на расстоянии. Нельзя его подпускать близко, нужно всё рушить. Выговориться, поставить точку. И ждать, что будет дальше.

Только Кирилл легко отводит мою руку, оставляя между нами не больше шага. Одно движение, и он окончательно загонит меня в ловушку. А я ничего не могу с этим поделать.

У меня в качестве оружия только слова.

– Я как раз таки включила! Хоть раз трезво посмотрела на ситуацию. Я не хотела быть с преступником. Не хотела быть с тобой, - ложь, которая напоминает лезвие. Только ранит меня саму. – Уехала и забыла тебя! Тебе тоже стоило этого делать. Не смог смириться, что не всё крутится вокруг тебя?

– Я думал, что ты мертва!

– Что?

Задыхаюсь его словами, давлюсь. Не успеваю среагировать, когда мужчина прижимает меня к стене. Вдавливает своим весом, припечатывает так, что не могу двинуться.

А после – целует.

Губы Кирилла впечатываются в мои, сминают. Он целует жестко, сильно. Напором ломает моё сопротивление, сжимает талию. Его пальцы впиваются, оставляя отметины. Не на теле, глубоко в душе.

Я должна оттолкнуть его. Это неправильно, опасно. Это то, от чего я бежала столько времени. Причина, почему не сказала мужчине о разрыве. Один чертов поцелуй…

И его достаточно, всегда было достаточно. Чтобы ластиком стереть мысли из головы, заменить зудящим желанием. Жар чужого тела проникает под кожу, не давая дышать.

Пальцами сжимаю ткань футболки, но оттолкнуть мужчину не могу. Словно держусь за него, пока губы покалывает от касаний. Напористых и жадных, сокрушительных.

Ладони Кирилла опускаются на мою талию, ниже. Мужчина сжимает мои ягодицы, тянет на себя. Будто между нами остался хотя бы сантиметр расстояния. Я впечатываюсь в него, врезаюсь.

И в голове остаётся лишь белый шум, смешанное дыхание, мое собственное сердцебиение. Пульс зашкаливает, отдает вибрацией во всём теле. Разгоняет возбуждение по крови.