Милосский появляется через минуту. Свежий, подтянутый, собранный. Он снова похож на зажратого миллиардера. Голый торс блестит капельками воды. Кубики на животе этого черта каменные, наверное. Черт, я что хочу их потрогать? Это точно алкогольная энцефалопатия. Надо прокапаться что ли?

– Пей и проваливай, – с грохотом ставлю чашку рядом с сидящим на табуретке с видом хозяина жизни мерзавцем.

– Это что? – морщится он. Сделав глоток отвратительного пойла, воняющего жженой тряпкой.

– Растворимый лювак, – вот интересно, почему мне так нравится его злить?

– Я понял, что это говно. Бариста из тебя еще более хреновый, чем уборщица.

– Выпил? Ноги в руки и на… Дверь там, короче. Некогда мне тут слушать про мою бытовую инвалидность. Кстати, экзема у тебя нехорошая. Ты не затягивай, сходи к терапевту. Может и с ней что получится. У нее лупы нет.

– Слушай, ты всегда такая Ведьма? Упс, прости. Тебе же изменил такой горячий жених. Я совсем забыл.

– Кофе остыл?

– Что?

– Я говорю, кофе остыл у тебя, – беру чашу из рук в край оборзевшего гостя. – Подогрею, давай. Тебя. Вышел он, мистер олимпия, без майки. Думал поведусь на твои мощи экземные? Хер тебе.

Напиток похожий на деготь стекает по красивой мускулистой груди поганца некрасивыми каплями.

– Ах ты… – рычит он.

– Сука, я помню. А теперь вали в свои райские замки миллиардерские и больше не попадайся мне на глаза. Понял? Проваливай, – хохочу я, подскакивая вокруг Милосского, похожего сейчас на медведя шатуна. Истерика накрывает удушливой волной. Сейчас он уйдет, я свалюсь на пол и буду рыдать, потом возьму в руки свою приключенческую задницу, поеду на работу. Там отвлекусь. Торт еще надо купить, мать его. Бабуля моя повелела купить три шоколада эклерный. Где я найду его в этом городе? Одному богу ведомо. О боже. У меня в доме разозленный до состояния раскаленного утюга мужик, а я думаю о дурацком торте. Который, скорее всего, будут мои родственники на моих поминках доедать. Потому что бабушка меня запыряет влагалищным зеркалом. – Приперся он. Это не ты мной попользовался, а я тобой, понял? Отомстила жениху. Теперь поеду, с ним помирюсь, и будем мы с ним счастливы. Да, я его знаешь как люблю? А ты так, одноразовый. Понял? Уходи. Мне надо на работу. Потом к родным. У меня и без тебя полно проблем. Торт этот еще вонючий. Если бы ты знал, как я тебя ненавижу, – всхлипываю я. Сил на вопли больше нет. Да и соседи уже начали стучать по батарее. – Уходи, пожалуйста.

– Да пошла ты, психопатка, – он смотрит прямо мне в лицо. Нет, не зол. Брезгливо кривит свои чертовы губы. Он – король мира. Я королева больных писек. Разные миры. Скорее всего этот самоуверенный и самовлюбленный мужик родился с золотой ложкой во рту. Просто ему стало скучно, решил развлечься. – Знаешь, твой Вазген просто слабак. Ну, пока, Ведьмера. Хотя, знаешь, я же должен за гостеприимство тебе отомстить, и за огненную ночь. Кстати, я не пользуюсь пьяными бабами. Брезгую. Таскал тебя в туалет, как проклятый и волосы держал.

– И все? – у меня челюсть отпадает от осознания, что я просто сумасшедшая истеричка.

– Отвезу тебя, а то вдруг ты еще кому по машину бросишься. Я просто за того несчастного переживаю.

– Слушай, не знаешь, где торт взять три шоколада? Эклерный, – выдыхаю я, растеряв весь свой боевой задор.

– Не знаю. Я не местный. Тебе бы к эндокринологу. Настроение меняется, как морская погода. Я тебя бояться начинаю.

– Правильно. Бойся.

– Жду в машине. И не задерживайся. У меня сегодня важное подписание договора.