У нимбоносного льва.
К щедрому корму приучены,
Тысячи птиц на заре
Носятся сизыми тучами,
Будто в воздушной игре.
Днем они ждут подаяния
От венецийских гостей,
Вьются вкруг них с воркованием,
Зерна клюют из горстей.
К ночи на крыши соборные,
В ниши и на фонари,
На балюстрады узорные
Сядут до новой зари.
Сизые, тихие, чинные,
Спят среди мраморных снов,
Как изваянья старинные
На архитравах дворцов.
Мост вздохов
Как мрачен в кровавом закате
Тяжелый тюремный карниз!
Мост вздохов, молитв и проклятий
Над черным каналом повис.
Налево – дворец лучезарный,
Ряды раззолоченных зал, —
В них где-то таился коварный
Всесильный паук – Трибунал;
Под крышей свинцовой направо —
Ряд каменных узких мешков…
От блеска, почета и славы
До гибели – двадцать шагов.
Алексей Сурков
Венеция
Крылатый лев Сан-Марко с высоты
Кивает нам кудлатой головой.
Здесь Каналетто старые холсты
Бледнеют перед красотой живой.
Венеция все та же до сих пор —
Вместилище находок и чудес.
Палаццо дожей, сказочный собор,
Гондолы, чайки, мачт ажурный лес.
У горизонта силуэты шхун
За маревом осеннего тепла.
И малахитовая гладь лагун
Лучистее муранского стекла.
Где прикрывает старый особняк
Канала своенравный поворот,
Старик Гольдони над толпой гуляк
Кривит улыбкой тонкогубый рот.
Тут в самый раз и размечтаться мне б.
Но возле свай, реальные вполне,
Огрызки яблок и зеленый хлеб
Качаются в лазурной глубине.
Тут унестись бы в высь подзвездных сфер.
Но, распознав мою страну и род,
«Бандьера росса» юный гондольер
Под скрип весла вполголоса поет.
Венеция! Как в пору дожей, ты
Живешь под плеск волны и скрип весла,
Но жизнь уже на старые холсты
Мазки иной эпохи нанесла.
Прошли века. Еще пойдут века.
И нас столкнут в водоворот года.
Но в море у подножья маяка
Для наших внуков будет петь вода.
П. Тайна
Венеция
Ах, не во сне же это было!
Минуя спящие palazzo,
Гондола тихая скользила…
И я глядел – глазам не верил!
………………………………………
На воде огней цветы…
Очарован… в созерцаньи…
Чую тайну красоты,
Тайну чую я в молчаньи!
………………………………………
Тьма голубая над сонной водою…
Мерцание звезд золотистых надо мною…
Тихие воды… Огни по агату змеятся…
Хочется плакать и хочется страстно смеяться!
Михаил Тамаров
«Ты помнишь, как плыли в гондоле с тобою…»
Ты помнишь, как плыли в гондоле с тобою
По сонной лагуне… Как в зеркале вод
Купалися звезды волшебной толпою,
И мнилось, что неба под нами был свод.
Подернуты дымкой тумана эфирной
Виднелись вдали силуэты дворцов
И будто, объятые дремою мирной,
Шептали о жизни минувших веков…
Мы тихо скользили, в немом упоеньи
Любуясь игрой серебристой волны…
И в этом неясном, но чудном волненьи
Мы были блаженства и счастья полны…
Ты помнишь, как вдруг над водами лагуны,
Спокойно блиставшей своей красотой,
Раздалися звуки… Как нежные струны
Сливалися с песней в аккорд неземной…
Ты помнишь ли эти волшебные звуки
И песнь бесконечной, безумной любви?..
В ней слышалось счастье, блаженство и муки,
И трепет страстей, и волненье в крови.
В них слышались светлые, юные грезы,
Надежда и вера в грядущие дни…
И звуки той песни в нас вызвали слезы —
Так были правдивы и страстны они.
С последним аккордом замолкнули струны…
Уж звезды бледнели пред светом зари…
А мы не спешили покинуть лагуны,
Как будто все слушали песню любви.
Владимир Торопыгин
«Вода вдоль колоннады немо…»
Вода вдоль колоннады немо
на площадь хлынула опять…
Венеция – одна, как небо,
другой такой не отыскать
с каналом Гранде в камне сером
дворцов, уснувших вечным сном,
с певучим криком гондольеров
и криком чаек под окном…
Но и в таком необычайном
сосредоточье красоты
я нахожу – как бы случайно —
давно знакомые черты.