Его не удостоили ни единым взглядом.

– Мама, стукни ее! Я говорю про другую машину. Они нарочно нас заперли, – сказала Стефани.

Андре вежливо попросил:

– Не надо сразу так плохо о нас думать.

Беглой репликой Артур призвал его держаться истины.

– Я всецело полагался на общеизвестное искусство этой дамы. Пусть управляется сама.

– Но не слишком долго, – предложил сын.

Мелузина явно устала и отказалась от дальнейших попыток. Стефани в ярости заявила, что сбегает за подмогой.

Чтобы проникнуть в собственную машину через едва приоткрытую дверцу, Артуру надлежало остаться стройным, как в молодости. В свое время врач сказал ему: «Теперь вам надлежит сделать выбор, каким вы будете стариком, тощим или тучным». Артур не пожелал ни того ни другого. Как бы то ни было, он задел бампером легковесное здание ресторана, именуемого «А la grande vie», и тот содрогнулся в смертельном ужасе, потому что башенка чуть не упала, и что бы тогда стало со всем château?

Впрочем, ладно, первая машина уже выехала на дорогу, да и для второй было самое время: пьяные высыпали из ресторана с явным намерением понаблюдать за выполнением условий пари.

Мелузина совершенно потеряла голову и сидела с беспомощным видом, но по-юношески резвый прыжок Артура, твердая мужская рука на баранке – и вторая машина тоже покинула надежное место.

– Вылезайте! – скомандовала Стефани вместо матери, которая не пожелала выразить свою признательность даже таким образом. Артур тотчас повиновался. Отец и сын отступили в сторону, готовые пропустить дам первыми. Но тогда они непременно сели бы им на хвост. В этом отец и сын были вполне согласны, дамы, надо полагать, тоже. Но дамы остановились на границе участка, наблюдая, как Пулайе скачет через дом. Главное, что в нем было, – профиль опасного человека и движения хищного кота, так что любой наблюдатель мог бы счесть себя вполне удовлетворенным без конкретных действий. Любой – но не Пулайе.

Двумя прыжками он взлетел сперва на балкончик, тоже устроенный для красоты на глухой стене, оттуда на крышу, где, обхватив руками башенку, надломил ее. После чего оба – и башенка, и акробат – быстрей, чем задумано, покинули крышу французского ресторана с другой стороны. Пьяные тотчас заявили, что их дружок сломал себе шею, и провозгласили здравицу в его честь. Но тут вдруг Мелузина заговорила с импресарио как со старым знакомым:

– Ты непременно хотел мне это показать? Возись теперь с полицией.

– Не беспокойтесь за Пулайе, – заверил их Артур и оказался прав, ибо из-за угла вышел якобы разбившийся насмерть прыгун, размахивая острием башенки, которое осталось у него в руке вместе с национальным флажком. Флажок весело трепыхался. Собутыльники загалдели и пустились в пляс, но он пренебрег их восторгами. Он поприветствовал флажком своего друга Артура, затем вручил его дамам на память, и хотя дамы немедля выбросили подарок из окна машины, твердо обещал обеим оказать честь своим сопровождением.

– Стой! – приказал голос, который обычно звучал учтиво. Метрдотель пригрозил своим выгодным гостям полицией и судом, если они не пожелают немедля возместить причиненный ущерб. Пулайе было все равно, следовать куда-то или сбить кого-то с ног. Другие, вероятно, смекнули, что пари проиграно и теперь надо платить. Станет ли благоразумный человек дожидаться дальнейших осложнений?

– Едем! – скомандовал Артур и вместо Андре затолкал в свою машину Стефани. Она повиновалась, очевидно, по рассеянности. И Андре тоже повиновался, когда его поманила Мелузина. Все удалось как нельзя лучше, очаровательный юноша сидел рядом, она включила зажигание, машина сразу завелась и отъехала.