Пьеса получилась короткой, страниц пятьдесят. Начал я в понедельник рано утром, писал, ни на что не отвлекаясь, спускался с мансарды только поесть. Писал с семи утра до двенадцати ночи, часов по пятнадцать неотрывной работы в день. Во второй половине дня в воскресенье я внес последнюю правку в машинописную рукопись и с окна мансарды увидел Мирского, сидящего на лавочке у забора под двумя березками.

Я вышел к нему и отдал пьесу, она называлась «Свой дом».

Пьеса в пяти действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Григорий, 45–55 лет. Медлительный, самоуглубленный, с какой-то отрешенностью и тоской во взгляде, но уравновешенный, основательный, упорный, внутренне целостный, твердый.

Екатерина Павловна, 40–45 лет. Жена Григория. Ее растерянность прикрывает восторженная наивность, которую она сама возбуждает в себе, что не вяжется ни с ее годами, ни с ее фигурой.

Николай Иванович, 40 лет. Энергичный, самоуверенный, с наскоком, самозабвенный в речах, постоянно жестикулирующий. Разговаривая, наклоняется вперед и закладывает большие пальцы рук под мышки. Походкой и жестами очень похож на козла.

Михайлович, 80 лет. Ловкий старик, в лице житейская мудрость, понимание, мягкость.

Славка, 30 лет. Нагловатый, развязный, обидчивый, все время с претензией, клянчаще-привязчивый, вспыльчивый, взрывчато-озлобляющийся.

Действие 1

На сцене декорации, которые составляют нечто условно-целое, которое можно разделить на четыре части. Правая часть сцены – это кусочек зала дома жителя райцентра: шкаф, диван, столик с телефоном. В этом зале отдельно смотрится письменный стол с высокими стопками книг и необычной настольной лампой. У стола стоит стул. На спинке стула висят поношенные джинсы. За столом видно окно. Чуть левее и глубже – спальня с двуспальной кроватью. Еще левее, но ближе к залу – кухня: газовая плита, холодильник и обеденный столик с четырьмя табуретками. Между кроватью и кухней перегородка, она выходит к зрителю торцом. На этом торце висит ружье, оно сразу бросается в глаза. В левом углу сцены мастерская: верстак, инструменты, циркулярка, электростанок для строгания, стоят готовые рамы, заготовки.

Слышны голоса и входят Григорий, Михайлович и Славка. У них чемоданы, рюкзаки, сумки.

Они снимают куртки, ставят вещи, – видно, что они с дальней дороги.

Григорий. (Часть разговора слышна еще до их появления.) Был карьер – брали песок, потом мусор свозили. После заровняли под застройку. Но кто возьмет участок, все ж понимают. Нашелся дурак и построил: конечно, мусор сгнил, фундамент просел, вот и развалило.

Григорий хлопочет у плиты. Когда он отворачивается, Славка заглядывает в холодильник.

Славка. Да видно – казенная постройка. РСУ, наверное. Им где сказали, там и построили.

Михайлович. Оно, конечно, если фундамент так уйдет, любой дом развалится. Но пока на свои глаза не увидишь, ей-богу, и не верится… Так развернуло, как землетрясение…

Григорий. В торце фундамент почти на метр просел – развернет…

Михайлович. Вот раньше в деревне без фундамента строили. Деревянный дом – он и полегче, и связь в нем…

Славка. Раньше и вода была мокрее, и водка крепче.

Михайлович. Что было, то было. Но и в самом деле и вода была получше… и водка…

Садятся за стол, Григорий наливает всем суп.

Славка (с деланной веселостью). И народ, наверное, раньше не жмотился. Если зашли люди в дом, то и сто грамм наливали.

Григорий и Михайлович начинают есть суп. Славка держит в руке ложку и ожидает ответа. Григорий спокойно ест и после долгой паузы говорит, не обращаясь к Славке