– Не очередной, а последний и самый важный в сети храмов, – заметил К’ирсан, даже удивившись своему спокойствию.

Обычно к этому моменту их традиционных споров он уже начинал терять выдержку и давить на окружающих магией. А тут стоит, держится, причём сразу после того как выявил желание истинного Я вырваться на свободу… Неужели таково влияние впервые за многие годы продемонстрированной сыном искренности? Видимо да. И тем печальнее, что он сам не может дать Яр’миру ответную эмоцию – Кайфат уже достаточно «наигрался» с чувствами подданных, чтобы добивать их видом императора-примерного семьянина.

«Правитель может быть глупым, бездарным и непопулярным, но не может быть слабым!» – вот закон, по которому функционирует власть во всех мирах. И К’ирсан не собирался попадать в число тех безумцев, что сначала меняли империю на семью, а потом теряли и империю, и семью одновременно. Нет уж, лучше пусть всё идёт так, как идёт! Как бы от этого ни было печально…

– Самый важный… – повторил едва слышно сын, поджав всё ещё бледные губы. – Для кого важный? Для тех, кто молит их о защите? Для жрецов, благодаря алтарям сумевшим прикоснуться к крохам магии? Или для тебя, который даже не касается мощи Двойника?! Скажи, отец? Зачем тебе оружие, которым ты не пользуешься? Для участия в войнах, которые ты не ведешь?!

К’ирсан мимолётом отметил, как вокруг начали виться призванные Глохом духи, глуша звуки. Верховный шаман как всегда проявил разумную осторожность там, где по его мнению хозяин проявил преступную небрежность. Жаль только, на этот раз ург вылез со своей инициативой зря. Сегодня Кайфат наоборот хотел, чтобы об их разногласиях с сыном узнали окружающие. Узнали и сделали надлежащие выводы.

– Зато ты ведёшь, твои дети будут вести, а может быть даже и прапраправнуки. И кто-нибудь точно столкнётся с врагом такой силы, справиться с которым удастся лишь обладая поддержкой бога, – мягко ответил Кайфат, после чего уже чуть более жёстко добавил: – Это на случай, если ты забыл наш последний разговор и не помнишь про недобитого Орриса…

– Я всё помню, все твои слова, отец! – перебил его уже откровенно кипящий от злости Яр’мир. – Жаль только ты забыл, что создавал не просто инструмент для уничтожения Двуликого бога, а строил империю, строил дом. Для себя, меня и всех тех, кто считает себя нашими подданными. И эту работу ты до сих пор не закончил! – Сын замолчал и пару мгновений пытался найти на лице Кайфата какие-то одному ему понятные признаки, но видимо так и не нашёл, раз болезненно поморщился и рубанул: – А! Да зачем я это всё говорю…

Полагающуюся по этикету просьбу разрешить удалиться Яр’мир проговаривал уже скороговоркой и практически на бегу. Можно было не сомневаться: какую бы цель перед собой принц этой встречей ни ставил, добиться её у него и на сей раз тоже не получилось.

– Как всегда убеждаюсь, что наши с его высочеством представления о правильном устройстве всего вокруг несколько различаются, – невесело усмехнулся Кайфат, ни к кому конкретно, в общем-то, не обращаясь.

И большинство вольных или невольных свидетелей очередного конфликта между отцом и сыном правильно оценило ситуацию, сделав вид будто их нет здесь вовсе. Один лишь Гхол, весьма болезненно переживавший подобного рода сцены, вступился за Яр’мира.

– Принца тоже можно понять, Владыка, – осторожно заметил ург, тщательно подбирая слова. – Слишком большую тень ты отбрасываешь, слишком густую. Расти в ней непросто.

– Это про то, что он в сорок с гаком лет всё ещё его высочество? – насмешливо уточнил К’ирсан, краем глаза наблюдая за тем как меняется лицо того же Храбра.