Тулин с трудом поднял истерзанную руку, сжал монету распухшими пальцами. И в тот же миг мир словно бы потускнел, выцвел, отодвинулся на задний план. Ничего не осталось, кроме Кормчего и потёртого золотого кругляша в его ладони. Кругляша, который вдруг показался чем-то чрезвычайно большим и важным, центром гигантского узла судьбы. Не чего-то такого, что способно повлиять на отдельного человека или даже деревню, а настоящего, истинного! Подобного тому, что не раз и не два видел его дед! Источника событий, обещающих потрясти основы стран и народов.

«Говорите Нолд больше не допустит подобного Фиорскому пророчеству, да? – мысленно усмехнулся Тулин, повторяя случайно брошенные нолдцем слова. – Несчастные, я помню отблески ауры самого Владыки!!»

И с этой мыслью сорвал фарлонг с шеи. Засаленный шнурок, на котором тот висел годами, тут же лопнул точно гнилая нить, что до монеты, то она выпала из ослабевших пальцев, проскользнула сквозь щель в досках на дне клетки и поскакала по камням брусчатки. Причём Тулин, вопреки предосторожностям пленителей впавший в этот момент в странное подобие провидческого транса, видел происходящее с ней не глазами, а неким внутренним взором. Поэтому мог наблюдать за тем, как золотой ударился о колесо повозки, отлетел в беснующуюся толпу, там попал под ноги какого-то горожанина, чтобы тут же быть отброшенным в сторону небрежным движением деревянного ботинка… Аккурат под ноги одетого в рванину дурачка. Грязного, вонючего, с размазанными по лицу соплями, но с какой-то затаённой страстью в сердце и острым желанием эту страсть воплотить в жизнь.

Именно он поднял монету и в ту же секунду, как кругляш оказался у него, ощущаемый внуком Хубина узел взорвался адским фейерверком.

Свершилось!!!

Тулин, уничтоженный и униженный, сам не понял как начал смеяться. Тихое истеричное хихиканье постепенно сменилось сдержанным фырканьем, что бы затем перейти в могучий хохот. И ничто, кроме топора палача, уже не могло заставить его остановиться. Наверное окружающие решили, что он сошёл с ума от пережитого, однако разум Тулина был в это время наоборот кристально ясен и чист. «Доставив» монету адресату пророк осознал, что то, ради чего он явился в этот мир, наконец произошло, его предназначение исполнилось, а значит и жизнь была прожита не зря.

«Я видел Владыку и помогал менять судьбы народов! Я видел…»

С меловой горы, куда Яр’мира затащил Храбр, и вправду открывался прекрасный вид на пока ещё узкую полоску молодого Стерегущего леса. Тут редкие островки громового дуба, там заросли держи-дерева, а во-он там без ветра качаются «отряды» ложных копейщиков – эльфы определённо не жалели сил и средств на создание в новых землях привычной для себя «зелёной» оборонительной линии.

– Такими темпами пройдёт ещё лет десять, и вдоль нашей северной границы возникнет непроходимая для войск зона. И длинноухие окончательно почувствуют себя в безопасности, – сообщил Храбр грасс Яро, словно бы ни кому толком не обращаясь.

– Генерал, они и сейчас в безопасности. Договор о ненападении, заключённый между моим отцом и Пятью королевствами продлевался уже трижды, и нет никаких причин считать, что он не будет продлён ещё и в четвёртый раз! – нахмурился Яр’мир, ощутив некоторое недовольство даже не словами верного соратника императора, а теми смыслами, что за ними стояли.

Почему-то сильно зачесался шрам над левой бровью, ещё в детстве оставленный тренировочным клинком.

– То-то и оно, мой принц. То-то и оно! – кивнул командующий северной армией, сохраняя каменное выражение лица. – Даже удивительно. При всей той вражде, что существует между его величеством и Светорождёнными, заключённый временный мир получился на диво крепким.