– Да, – кивнула Эстель. – Сказать по правде, у некоторых есть сомнения, стоит ли продолжать программу. Бюджет урезают, и… Кое-кто из моих коллег, других советников… Они не видят особого смысла в программе, несмотря на поразительные результаты… Они считают, что тюрьмы нужны исключительно для того, чтобы… Но у меня есть личная заинтересованность, как вам известно. Это моя программа, мое детище. Я очень упорно ее отстаивала, и министры согласились хотя бы приехать и посмотреть. В конце концов, ваш Шекспировский курс на слуху, о нем отзываются весьма похвально. Как говорится, пчелки жужжат, мед течет.

– Пчелки жужжат, – повторил за ней Феликс. – «С пчелкой я росу впиваю, в чаще буквиц отдыхаю»[5]. Всяко лучше, чем разворошить осиное гнездо. – Шутка, понятная только ему самому. Теперь, когда стараниями Эстель у него появилась возможность разворошить осиное гнездо, он его разворошит. И вот тогда пожужжим.

Эстель рассмеялась:

– Согласна! Это большая удача, что они приезжают, чтобы лично увидеть, каких потрясающих результатов… Я сказала заместителям министров, что это прекрасный пример дисциплинарного воздействия через культурное образование: искусство как терапевтический и обучающий инструмент. Такой нестандартный, творческий подход! Как я понимаю, они хотят для начала ознакомиться с вашим методом лично, а потом уже думать, как его развивать. Оба министра. И они требуют фотосессию, – добавила она. – Со всеми участниками… Даже с… с…

– С актерами, – подсказал Феликс. Он не желал называть их заключенными, не желал называть их арестантами. Пока они занимались на его театральном курсе, они были актерами, и только актерами. Конечно, подумал он: министры требуют фотосессию. Главная цель любого министерского визита.

– Да. С актерами, – улыбнулась Эстель. – Они хотят сфотографироваться со всеми.

– Они знают, что я режиссер? – спросил он. Это было очень важно. – В смысле, я? Мое настоящее имя?

– Они знают лишь то, что указано в описании курса. Там вы мистер Герц. Я обещала, что буду хранить наш маленький секрет, и я держу слово. – Она подмигнула ему.

– Я очень вам благодарен, – сказал Феликс. – Я знаю, что могу на вас положиться. Пусть основное внимание будет направлено на актеров. Когда они приезжают? Министры? – спросил он.

– В самом конце курса. В тот день, когда вы показываете ваш фильм по внутреннему телевидению. В этом году – тринадцатого марта, если я не ошибаюсь. Я подумала, так будет лучше: они увидят готовый результат. Встретятся с заклю… с актерами. Почти как настоящая премьера… с высокопоставленными гостями… – У нее раскраснелись щеки. Она пребывала в радостном возбуждении, довольная собственным достижением, и явно хотела, чтобы Феликс его оценил. И он оценил:

– Вы настоящая звезда. Даже не знаю, как мне вас благодарить.

Эстель улыбнулась.

– Не надо благодарить, – сказала она. – Я рада внести свой посильный вклад в такое хорошее дело. Все, что в моих силах… чтобы способствовать… Вы знаете, что меня ничто не остановит, если нужно поддержать программу. – Она наклонилась вперед, почти прикоснулась к его руке, но передумала. – Что вы ставите в этом году? – спросила она. – Если я ничего не путаю, вы собирались взять «Генриха Пятого»? С длинными луками и… Его речь перед битвой… такая волнующая…

Конец ознакомительного фрагмента.