- А куда мы едем? – я набралась смелости спросить.

- В отделение, - сухо ответили мне.

А еще через пятнадцать минут я оказалась в обезьяннике.

Полицейский запер меня в пустой камере, не рискнув посадить в ту, где ругались матом подвыпившие мужчины с синяками на лице. А потом я осталась одна.

Камера шоком для меня не стала. Мы с одноклассниками так круто отметили школьный выпускной, что рассвет встречали в похожем месте. Но тогда все отделались штрафами и разошлись по домам спать. Сегодня же дело куда серьезней.

- Эй! – крикнула я дежурному. – Мне нужно позвонить.

Вот только кому мне позвонить? Отца я никогда не знала, а с матерью стараюсь лишний раз не общаться. Все разговоры с ней сводились лишь к тому, что она снова просила деньги на водку. А я ее алкоголизм спонсировать не собираюсь. Других родственников у меня нет. Так что единственный выход – позвонить Ноне.

Мобильный мне принесли только через час. Нонка трубку не взяла. Полицейские тем временем вплотную занялись моим делом.

- На видео четко видно, как Вы, гражданка Иванько, метнули что-то в окно кабинета математического анализа. Сознайтесь, что это и зачем Вы это сделали и, может быть, мы обойдемся штрафом и общественными работами, - увещевал меня полицейский.

- Я ничего не бросала, - отчаянно мотала я головой. – Ничего такого. Мне вообще незачем было поджигать кабинет. Я матанализ еще в прошлом году сдала. И даже на отлично.

- Вот это-то и странно, - поморщился допрашивающий меня мужчина. – Столько проступков, правонарушений и вообще вреда обществу, но при этом отличная учеба. Как это у Вас, девушка, вышло?

- Просто у меня энергии дурной много, - я повинно опустила голову. – Вот и отчебучиваю что-нибудь время от времени.

- Тогда объясните же, наконец, зачем будущему фармацевту поджигать университет?

- Я не поджигала! Я шпаргалку передавала! – и мне пришлось рассказать, как оказалась на карнизе второго этажа.

- Давайте сюда телефон вашей Ноны. Будем разбираться, - тяжело вздохнул полицейский. – Вы задержаны до конца расследования.

И меня снова заперли в камере.

Я от отчаянья уже все ногти сгрызла, но способа выпутаться из передряги не находила. И дело стало еще хуже, когда вернулся опер, который меня допрашивал, и сказал, что Нона все отрицает. Мол, она ничего не знает о том, как я оказалась по другую сторону окна и что я там делала.

- Вот же зараза! – не удержалась я.

Полицейский ушел, напоследок предложив мне подумать и все-таки сознаться.

Но я вместо этого только разрыдалась. Вот выберусь отсюда и все волосы Нонке, козе этакой, повыдергаю!

- Ну-ну, будет тебе, - прервал вдруг мои завывания мелодичный голос.

Я отняла руки от лица и от шока даже плакать перестала. Передо мной стола дива. Нет, Леди-стерва. Именно так, с большой буквы.

Черное, облегающее как вторая кожа платье в пол, с длинными рукавами и вырезом лодочкой. Рыжие волосы собраны в изящно-небрежный узел. На бледном лице ярко горели зеленые глаза, обрамленные великолепными ресницами и черными стрелками в форме кошачьего глаза.

- А Вы кто? – всхлипнула я.

- Я Ровена Дунарийская. Одна из тринадцати старших ведьм ковена, - она изящно накрутила локон на пальчик, сверкнувший золотым перстнем с изумрудом и кроваво-красным маникюром.

- Ведьма? – я вытерла лицо от слез. – Спятили, что ли?

- Понравилось падать со второго этажа, не получив ни единого синяка? – она по-птичьи склонила голову вбок.

- К-как Вы узнали? – ну, да. Полет был весьма странным, но задумываться об этом мне было некогда. Обстоятельства не те.