– Что здесь? – спросила она, указывая на кувшин. – Говорите, не бойтесь. Я ругаться не буду, – пообещала.

Женщины мешкали некоторое время, но затем признались:

– Рела прибежала в панике, сказала, что вы приказали принести вино… а у нас же нет ничего… приказа о закупке не было… а Рела говорила, что вино срочно нужно… не знали, что делать… но мы попробовали перед тем, как подавать, чтобы никого не отравить…

– То есть Рела не одна пробовала? – испугалась Рамилия. Женщины кивнули, девушка-служанка, которая за ними ходила, подтвердила:

– Там все пьяные. Только они трезвые.

– Да, я приказала, – нетерпеливо согласилась Ламия, перебивая их. – Поэтому и ругаться не буду. Что здесь? Рассказывай. Мне интересно.

– Ваш крепкий отвар, который вы для лечения ран и порезов готовите, и смородиновое варенье.

Ламия снова расхохоталась, а Рамилия схватилась за сердце.

– Олин к королю отправьте. Пусть его осмотрит, а потом Релу и тех, кто на кухне… И купите вина, что ли, для него…

– Еще чего, – сквозь слезы смеха возмутилась королева. – Никакого вина в моем замке. Для всех правила одинаковые. Хочет король пить вино – пусть уезжает.

24. 23. Ведьминское чувство юмора

Никандра вырвало вскоре после того, как он добрался до своих покоев. Ревен и Олин застали его как раз обнимающего ведро в попытках прочистить желудок от угощения королевы, в то время как Фавий и Рит кружили рядом и пытались выведать, что произошло. Вот только королю было не до рассказов, все его внимание было сосредоточено на ведре и шуме в голове.

– О боги! – всплеснула руками Ревен, увидев, что происходит. – Как вы?

Король встрепенулся и поднял на нее полупьяный взгляд.

– Она… меня отравила, – заговорил Никандр впервые после возвращения и своими словами взволновал и без того встревоженных друзей.

– Мне так жаль! – снова заахала Ревен. Олин поспешно раскрывала свой чемодан с лекарствами на полу около дивана, на котором сидел король.

– Дайте ему воды, пожалуйста, – попросила она Фавия, стоявшего около столика с графином. Тот кивнул и попытался налить воду в бокал, но лекарша это не одобрила. – Можно и весь графин. Надо много воды. И пусть кто-нибудь принесет еще, – попросила она Ревен, и та дала распоряжение служанке, которая привела короля в покои после завтрака. Та тут же убежала.

– Нет… – не согласился Никандр. – Меня тошнит. Не хочу воды.

– Надо, чтобы зелье вышло, – заметила Олин. – Обычно мы используем этот отвар для обработки ран, чтобы воспаление не началось. Он хоть и пахнет алкоголем и пьянит быстро, но не применим для питья…

Ревен согласно кивнула.

– Когда госпожа запретила весь алкоголь в замке, были у нас подобные случаи. Несколько женщин пробовали этот отвар. Ничего страшного не случилось, но поболели они потом знатно, чтобы отбить охоту и к вину, и к прочему… Видимо, на кухне кто-то вспомнил, что отвар пьянит даже лучше вина, но про последствия забыли…

– Я не понял, – признался Фавий, перебивая женщину и подавая Никандру графин с водой. – Тебя отравила королева? Зачем?

– Не думаю, что у госпожи стояла цель вас отравить, – тут же попыталась защитить королеву Ревен, обращаясь к Никандру.

– Я тоже, – хмыкнул король, прополаскивая рот и делая несколько глотков. После того как его вырвало, в мыслях появилась ясность в отличие от того состояния, в котором он покидал королеву. Хотя голова так и продолжала кружиться, а телом все еще владела слабость. – Она просто с удовольствием надо мной посмеялась, – презрительно фыркнул он, отставляя ведро, откидываясь на спинку дивана и прикрывая глаза.