– Да. Мне сказали, вы хорошо разбираетесь в целительстве. Поэтому…

– Кто сказал? – перебила его Ламия и начала поворачивать голову в сторону Рамилии, давая понять, кого подозревает в этом. Та обеспокоенно глянула сначала на королеву, а потом зло – на короля.

– Да об этом все говорят, – не стал выдавать своих источников Ник. – О вас довольно много слухов ходит. И о том, что вы увлекаетесь врачеванием, также.

– Я увлекаюсь ведьмовством, а не целительством или, тем более, врачеванием, – ответила ему Ламия с неожиданно веселой улыбкой.

– Называйте как хотите, – недовольно ответил король. – Мой друг и наставник болен, и ему нужна помощь…

– Пусть его осмотрит лекарь.

– Ваш лекарь ничего не смыслит в лечении, – резко ответил король, и улыбка Ламии тут же стерлась, а взгляд словно заледенел. Никандр запоздало вспомнил, что Олин является воспитанницей королевы, и тут же пожалел, что нелестно отозвался о ней.

– Ну давайте посмотрим, настолько ли она плоха, как вы утверждаете, – ответила она прохладно и повернулась к Рамилии. Та ей указала на нужную дверь, и одна из девушек-служанок поспешно прошла вперед, чтобы открыть ее перед Ламией.

– Госпожа! – услышал Никандр радостный голос молодой лекарши и тоже направился следом за женщинами в комнату Рита.

Королева подошла к старику, некоторое время смотрела на него сверху вниз, провела пальцем по виску, подцепляя каплю пота, затем повернулась к столу, на котором были выставлены снадобья Олин, перевела взгляд на таз, который стоял у подножья кровати, а затем повернулась к Никандру.

– И что вы хотите, чтобы я сделала?

– Осмотрите его хотя бы, – ответил он, а затем добавил: – Пожалуйста.

– Осмотрела, – кивнула королева и снова повернулась к старику, демонстративно обведя его пристальным взглядом. – Дальше что?

– В смысле? – не понял Никандр. – Что с ним? Вы можете его вылечить?

– Его уже лечат, – заметила женщина, указав на прикроватный столик. – Я ведьма, а не волшебница. Или вы ждете, что я щелкну пальцами и он встанет?

– Вы могли бы осмотреть его внимательнее, – сквозь зубы проговорил Никандр. – Возможно, вы знаете средство…

Ламия тяжело вздохнула и покачала головой, будто хотела сказать этим жестом, как сильно он ее утомил.

– Если я вас обидел своими словами об Олин, то прошу прощения, – настойчиво проговорил король, решив, что она упрямится из-за обиды.

– Увезите его отсюда. Может, выживет…

– Куда я его повезу? Среди ночи! Больного! Когда на улице такая непогода!

Женщина оценила его взбешенное состояние и все-таки присела на край кровати. Взяла старика за руку, приложила к запястью два пальца и замерла на минуту, затем дотронулась тыльной стороной ладони до лба Рита и склонилась ухом к груди, прислушиваясь.

– Рамилия, за мной, – сказала она, поднимаясь и направляясь к выходу. На пороге остановилась и погладила застывшую Олин по щеке. – Ты молодец, моя хорошая. Не отходи от него.

Девушка нерешительно улыбнулась и склонилась.

– Прошу, госпожа, подскажите, что еще сделать?

– Ничего. Ты все сделала правильно. Дашь ему зелье, которое я сейчас приготовлю, и на этом все. Жди утра, – с этими словами Ламия недовольно посмотрела на Никандра и вышла из комнаты.

Рамилия вернулась с обещанным зельем лишь через час, когда Рит уже перестал кашлять и крепко заснул, а Никандр задремал в кресле в гостиной.

– Вот. От госпожи, – объявила управляющая, внося котелок, накрытый крышкой. Держала она его через прихватки, что говорило о том, что он совсем недавно снят с огня. – Она передает вашему наставнику свои искренние пожелания скорейшего выздоровления.