– Вы шутите?

– Почему? Вполне серьезна. Я же Ведьма, – хмыкнула она. – Кто знает, вдруг поможет?

– Спасибо. Мне хватит золота и людей.

– То есть вы согласны?

– Я еще подумаю, но в целом да, – кивнул он. – Мне тоже нужны наследники.

– Ой, нет. Вы не поняли, – отмахнулась королева с той же нехорошей улыбкой. – О ваших наследниках речи не идет. Наша единственная дочь станет моей наследницей и будущей королевой Салии. Если вам нужен наследник, то нагуляйте его где-нибудь на стороне, я признаю его своим, но ни вас, ни тем более его видеть не хочу.

– Как это? – еще больше растерялся король. Слова Ламии были дикими.

– После того как я забеременею, выплачу вам часть суммы золотом, дам людей. Вы уедете в Шеран и больше оттуда не вернетесь. Когда девочка родится, я отправлю вам остаток суммы. Мы не будем встречаться, все переговоры будут осуществляться через переписку.

– И как же у нас сможет появиться якобы мой наследник?

– Съездите ко мне на день, так и быть, чтобы никто придраться не мог, – пожала плечами Ламия. – И еще одна существенная деталь: вы не претендуете на Салию, я – на Шеран. Это должно быть обязательно прописано в нашем брачном договоре, а также пункт о невозможности развода. Так как к девочкам-наследницам в Салии намного более строгие требования, чем к мальчикам, я хочу, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что моя дочь законнорожденная и у нее есть коронованный отец, который может за нее постоять.

– Но увидеть я ее не смогу?

Ламия поджала губы.

– Думаю, об этом мы сможем договориться позднее.

– Но я же больше никогда вас не увижу, – заметил Никандр, чувствуя, как в горле начинает клокотать злость. Ему казалось, что им хотят воспользоваться и выбросить, как мусор.

– Вы – меня, – заметила Ламия. – Думаю, на дочь мое проклятье не перекинется.

Мужчина раскрыл широко глаза от удивления.

– Вы серьезно? Верите в проклятье? Вы сами?

Ламия скривила губы, будто хотела сказать, что не отрицает его наличия.

– Вы ведь слышали, что мужчины рядом со мной не приживаются? Именно поэтому мне нужна от вас именно дочь. Не мальчик, – подчеркнула она. – И именно поэтому я не планирую видеться с будущим мужем – вы это будете или нет.

– Вы сумасшедшая.

– За свое сумасшествие я плачу немаленькие деньги, – нахмурилась королева. – Я вас не принуждаю и не требую ответа немедленно. Думайте. Решайте, что для вас важнее: возвращение трона и месть или неженатый статус.

– Да при чем здесь женатый статус? Вы моего ребенка хотите купить.

– Все в этом мире продается и покупается, – философски заметила женщина. – Если мое предложение вас не устраивает, можете покинуть замок прямо сейчас. И попрошу воздержаться от оскорблений в мой адрес, – добавила она.

– Именно это я и сделаю, – кивнул Никандр, сжимая кулаки и стискивая зубы, чтобы не добавить ничего лишнего. А очень хотелось.

Он глянул на Рамилию, которая статуей застыла около дверей, на пантер около камина и снова Ламию. Та так же пристально следила за ним и все так же была красива и желанна.

Никандр направился к выходу, ударил по двери со всей силы, вышел в распахнувшиеся створки и остановился, прежде чем направиться в свои покои, пытаясь справиться с обуревавшими его чувствами.

– Что улыбаешься? – услышал он голос королевы и обернулся. Дверь оказалась закрыта не до конца. Он ударил по ней с такой силой, что она хлопнула позади него, а затем приоткрылась, образуя щель. Через нее он увидел Ламию, которая впервые открыто и даже радостно улыбалась, по-видимому, Рамилии, которой не было видно с этой точки обзора.