Но Корнелис будто не слышал, не откликался даже на протяжные строки старинного заговора. Он не пускал меня внутрь себя, хотя я и могла помочь. Отгородился ото всех высоким частоколом, и тихонечко выл в самом центре.

– Отпусти, – прошептала в губы, подалась к нему, на секунду опустив морок. Пусть увидит меня молодой, красивой, желанной. Может, тогда откроется.

Сработала уловка, Корнелис подался вперед в надежде рассмотреть лучше, а я тут же сиганула в глубокий омут его сознания.

Мрак. Такой густой, будто бы то душа темного. И эта чернь засасывала с каждой секундой все глубже. Я на себе ощущала тоску, проросшую в самую сердцевину. Боль, что скреблась каждую ночь, вырываясь наружу криками и стонами, и беспросветную ненависть.

Чего мне стоило обратно выбраться, не погрязнув в чужих муках. Чего стоило вынырнув, не скатиться в истерику.

Зато как только себя осознавать стала, повернулась к лорду Дереку Торнелу, что сейчас прожигал нас с Корнелисом черным взглядом.

– Ты зачем это вытворил? – я подошла вплотную, вовсе не боясь его злобы.

– Нужно было, – голос герцога на человеческий теперь не походил вовсе.

– Мальчишку юного к себе приравняв? Ты привязал его темной магией! Да если б знала я, спасать тебя отказалась! Сгинул бы сам, зато связь разорвал!

Я била по больному, потому что сейчас с ним по-другому было нельзя. Торнел одержим только ему ведомой правдой. Я видела лишь её отголоски, что клубились в душе Корнелиса, отравляя, но полный масштаб понять можно только побывав в голове самого герцога.

– Так не поздно еще, Лиона! Добей.

– Тоже мне, нашел крайнюю, – я даже наступать перестала. – Ты за Корнелиса ответственность взял, близко к сердцу судьбу его принял, на привязку решился, а теперь в кусты? Дай разорвать…

Он усмехнулся до того горько, что едва я не дрогнула.

– Кто его тогда вытаскивать будет из пропасти, ведьма? Мало тут простого присмотра, постоянный контроль нужен. Не от своей глупости, так от чужой руки погибнет. Что привело стрелков в лес? Ты, я, Корнелис? Или кому-то вот такой наш союз нежелателен?

Я ведь и не думала о покушениях с такой точки зрения. Сначала решила, сам герцог магией черной промышляет, меня извести желая, а потом увлеклась спасением жизней и духами. Прав ведь Торнел. Охота может вестись на любого из нас.

– Ты сильный. С магией своей всю жизнь живешь, знаешь, когда остановить себя нужно. А мальчик не справится. Разъедает его изнутри чужое горе, он не понимает даже, что оно не его, – я сделала последний шаг, нас разделяющий. – Пьянки его, да девицы, не по прихоти ведь, не ведает он, как забыться иначе. Бежит от кошмаров ночных, глуша чем придется. Впусти меня, Дерек. Слово даю, что бы ни увидела, осуждать не стану.

Он руку мою себе на грудь положил, прикрывая глаза. А когда открыл, бежать уже было некуда.

Этот омут был еще глубже и муторнее. Ни единого просвета, лишь три связующих нити. Одна кровная, очень бледная, будто бы человек этот слаб или болен, две других наполнены цветом и силой. Маги, с которыми Торнел связал свою жизнь.

Я точно знала, какая нить принадлежит Корнелису, поэтому потянула за нее не задумываясь. Не делала никогда такого, но точно знала, что выйдет. Больно сперва, зато со временем оба вздохнут спокойно.

– Сделала я дело свое, теперь и ты отпусти меня, – подумала, но слова хрустальной крошкой в темноте посыпались. Услышал, значит, понимает, а выйти не дает. Всего у него две нити остались связующие. Без привязанностей вообще человеку сложно, пусть даже и некромант он. С Корнелисом связь нарастет снова, правильная, основанная на взаимном доверии и уважении. А то, что сейчас было лишь мучило мальчика, какие бы цели благие не ставились.