Так в былые времена с ведьмами поступали – схватят, а просто убить жалко, сила дармовая тогда просто в землю уйдет. И если обычный маг чужую силу забрать не может, то мятежники запросто против своей сути идут.

Так что, не отступится фантом, пока дело свое не закончит. В этой битве только один выстоит.

Герцог Торнел сильнее становится. Раньше только умертвий подчинял, да и то баловства ради. А сейчас, значит, уже и фантомов не чурается в желании меня из леса выжить.

Это война. И я сдаваться не намерена!

Поманила скалящегося фантома пальцем. А тот и рад. Руки растопырил, языком призрачным по губам прошелся и давай наступать.

Мне его даже жалко стало, такой глупенький. Подобие тела выдали, а ума не доложили, изверги. Надо будет герцогу записку отправить с сорокой, чтобы магию понапрасну не расходовал. Без леса уже остался, скоро и замка лишится. А король слабости своим наместникам не прощает.

Тьма в образе огромного лохматого мужика споткнулась. Один раз, второй, третий. А потом, жутко раззявив рот, понеслась на меня.

– Ну что, метелочка, твой выход, – прошептала тихо, выпустив уже подпрыгивающий в руках инструмент.

– Й-а-а-а-а, – пытался кричать фантом, пока не встретился с упругими прутьями.

Он сначала не понял, попытался продолжить путь, но метла свое дело знала и… мела. Она продолжение меня, хоть и мыслящее по-иному. Так что сейчас я просто пустила в неё всю свою силу, попросив вычистить скверну. И с каждым взмахом метла разгоняла чернь, оставляя прорехи в раздувшемся фантоме. Он просто не успевал их заращивать.

Я знала, что смотрят не только звери. Где-то здесь притаился чужак. Шпион герцога, который донесет все, что удалось рассмотреть. Ему видится, как метла играючи справляется с фантомом, а жуткая ведьма стоит в стороне и хохочет.

Мороком я владела мастерски. Однако, не всё так легко, как кажется. Моя метелка эту тьму впитывает в себя. Возможно, и по-другому с фантомами бороться следует, только не знаю я, в школах магии и Академиях не училась. И то, что мне предстоит испытать после изгнания черноты, даже врагу пожелать сложно.

Сейчас нас с метлой разделял жесткий блок. Но стоит его снять, в мое сознание хлынет зло, которое разъедает неупокоенную душу мятежного мага.

– Ко мне! – не просьба, приказ. И в руку тут же легло изогнутое древко.

В воздухе расползались легкой дымкой оставшиеся клочки черноты. Краем глаза я заметила шевеление в кустах, тут же обрезая обзор герцогскому наблюдателю. Он теперь будет видеть пустую поляну.

– Феоктист, как чувствуешь себя? – спросила, едва сдерживая себя в рамках.

– Нормально, – буркнул медведь, теперь легко освобождая конечность из капкана.

– Выкинь каку вон в те кустики. Да поточнее прицелься, родной мой.

Мишка кивнул и с точностью заправского дуэлянта запустил капкан в чуть выглядывающую макушку.

Солдат упал, болезненно вскрикнув. Мне было его не жаль – живой, да и ладно. Я знала, что это он поставил здесь ловушку, хоть заклинание внутрь закладывал маг посильнее. Лес показал всё в мельчайших подробностях, жалуясь.

Передо мною тенями скользили видения, посылая по коже холод. Потусторонний, могильный. Значит, тот, кто задумал это, желал чужой смерти.

В нос ударил смрад разложения, и я, быстро залечив друга, поспешила домой.

До избушки чуть-чуть не дошла. Скрутило тело болезненной судорогой, выворачивая суставы. Но не взвыла я раненым зверем, честь и хвала выдержке ведьмовской. Потому что, если бы взвыла, тут уже вся лесная братия околачивалась. А разве хочется мне, чтобы слабой видели. Я же хозяйка их, а, значит, ни пятна на репутации быть не должно.