— Итак, студентка Новарис, не хотите нам ничего объяснить? — медленно постукивая пальцами по столу, проговорил ректор.

— Я? — как можно более натурально изумилась я. Ну да, на протяжении всей моей учебы, как только дело касалось Курана, сразу обвиняли меня. В этот раз они даже предварительно разбираться не стали. В этом я была уверена, потому что между окончанием действия сонного зелья и ловлей меня-родимой дежурными прошло меньше получаса. — Прошу прощения гесс Накиральд, но я не совсем понимаю, о чем вы. Хотя нет, понимаю, но, видите ли, в чем дело, — я еле слышно промямлила последние слова, что не укрылось от моего куратора, — мне неловко, — постаралась всхлипнуть, — я не могу говорить на такие темы с мужчинами! — И, обхватив себя руками за плечи, возмущенно уставилась в окно.

Если не поверят — мне конец.

— Неловко? С мужчинами? — прищурился ректор. — Студентка Новарис, вы о чем?

— О нападении, — для большего эффекта я еще и нервно передернула плечами. — О чем же еще?

Лесса Миротоган заинтересованно приподняла бровь.

— Подождите, студентка Новарис, как связаны нападение на гесса Курана и ваша неловкость? — опешил куратор боевиков-третьекурсников.

— Курана? — я опять постаралась как можно более натурально изобразить удивление. — При чем здесь гесс Куран? На меня не он напал.

Ой, ой, как же я люблю такие лица. Так, спокойно, Ринда, спокойно, держи лицо, не вздумай заржать.

— На вас напали? — а вот и декан боевиков подключился.

Вместо ответа я отогнула край плаща, демонстрируя изодранный подол. Присутствующие нахмурились, переглянулись и опять уставились на меня. И только по лицу ведьмы Исшандры скользнула легкая улыбка.

— Я не хочу ни на кого заявлять, — потупившись, быстро пролепетала я, — хвала богам, мне удалось вырваться. К тому же… к тому же я сама виновата, зря решила так поздно прогуляться… — И слезу пустим. Я сказала, слезу пустила! Быстро!

— Кхм, — а это уже ректор опешил.

Неужели поверил?

— Думаю, все же пора пригласить гесса Курана, — неожиданно подал голос светловолосый маг, сидящий на диване. Звук его голоса был тихим, но услышали его все. И он мне ой как не понравился.

Севейнел явился через двадцать минут. Все это время преподаватели буравили меня взглядами, а я тихо переминалась с ноги на ногу, стараясь по-прежнему не отрывать взгляда от ручки на столе ректора. Такими темпами она мне скоро сниться будет. Спереть ее, что ли?

В кабинет ректора Куран входил так, будто перед этим провел самую спокойную ночь в своей жизни. Как всегда, одет с иголочки, причесанный, посвежевший. И лишь бледность кожи и пара царапин на левой скуле напоминали о ведьминской мести.

— Гесс Куран, — сходу обратился к нему ректор, — объясните нам события сегодняшней ночи.

Севейнел зло зыркнул на меня, затем перевел взгляд на преподавателей и деканов и наконец добрался до сидящих на диване. И, чтоб мне с метлы свалиться, он их узнал.

— Прошу прощения, многоуважаемые гессы и лессы, но мне нечего объяснять.

Как? Я чуть не подпрыгнула. А как же обвинить бедную несчастную ведьмочку в проблемах всего мироздания? Ну не может же клятва так на него подействовать?

Светловолосый маг сначала изобразил на лице удивление, а затем растекся в довольной улыбке.

— И у вас, гесс Куран, нет к этой милейшей лессе, — светловолосый кивнул на меня, — никаких претензий?

— Абсолютно никаких, — не глядя на меня, ответил Севейнел.

— Ну что ж, гесс Накиральд, — обратился уже к ректору светловолосый, — надеюсь, теперь вы понимаете, что необходимость в наших действиях не отпала?