Так, я не поняла, что здесь происходит? Почему после слов светловолосого ректор стал выглядеть как побитая собака, отпрыск великого рода пытается закопать взглядом того же светловолосого, декан боевиков готов убить нас с Кураном обоих прямо здесь, декан ведьм скучает, будто она здесь оказалась случайно, куратор группы Курана пытается слиться со стеной, и только моя куратор, ведьма Исшандра, цветет и пахнет, как лоулес на болоте?

— Можете идти, студенты. Позже вас вызовут на допрос, — устало махнув рукой, отпустил нас ректор

Можете идти — это хорошо, а вот допрос — это плохо. Впрочем, я и не надеялась, что эта выходка останется незамеченной и мне удастся легко выкрутиться. Но сейчас меня больше волновало, как поскорее покинуть злополучный кабинет и при этом не попасться в руки отпрыска великого рода.

— Спасибо, — кивнула я, отступая к двери. Можно было, конечно, уйти достойно, грациозно задрав подбородок, но, во-первых, я не гесса, а во-вторых, мне нужно смыться отсюда поскорее.

Миг — и я шмыгнула за дверь, оказавшись в приемной. Еще миг — и я уже в коридоре, несусь что есть силы к лестнице. А дальше удача закончилась. Я почувствовала, как мои ноги что-то оплело и с силой рвануло назад.

— Не так быстро, ведьмочка, — прошипел мне на ухо Куран. Тут же я ощутила, как он медленно, но весьма крепко фиксирует мои руки, чтобы я не успела облить его очередным из своих зелий, — мы еще не договорили.

— Да неужели? — просипела я, понимая, что теперь мне поможет только чудо.

— Думаешь, самая умная, да? — жарко дыша мне в ухо, продолжил Севейнел. — Зря. Я с тобой еще не закончил.

— У тебя было время до утра, но ах и ох, ты решил где-то всю ночь пробегать, а я твои условия выполнила полностью, больше ничего не должна. Так что отпусти меня немедленно.

Севейнел тихо рассмеялся. Беззлобно так, словно не из-за меня ему этой ночью пришлось отбиваться сначала от любвеобильных девиц (и не только девиц), а потом и от не менее любвеобильных орков.

Да-да, мой гениальный план состоял в том, чтобы опоить половину академии любовным зельем, настроенным на этого несносного Курана. Именно его мы подлили в компот, отвлекая кухарку парой вьюрских котиков. Это же зелье мы плеснули в оркскую настойку, поскольку у орков, которые, к слову, питаются и живут отдельно, разрешены спиртные напитки. К их кухне у нас доступа нет, зато есть Малишка, которая дружна с орчанкой. И именно с ней она вчера запивала «горе», которому предшествовала драка с лучшей подругой из-за парня. Запивали горе они хорошо, всем общежитием. Поэтому, если сначала Куран просто отбивался от студентов обоих полов, то после полуночи, а именно тогда закончилась оркская настойка, ему пришлось иметь дело со всеми остальными. Ну а чтобы все это безобразие не заканчивалось до самого утреннего рога, мы подлили снотворного во все напитки, предназначенные преподавателям.

Кто-то может сказать, что я жестока к Севейнелу Курану, но ведь и он не цветами меня одаривает. Каждая его выходка грозит мне отчислением из академии. А мне категорически нельзя этого допустить. Вылететь из академии для меня все равно что умереть. Даже не так. Если я вылечу, смерть — это самое безобидное, что может со мной произойти.Так что все мои действия в отношении Курана не что иное, как банальная попытка выжить.

Но сейчас его смех просто выбил меня из колеи. Почему он хохочет? Почему так обреченно, что ли?

— Студентка Новарис, — раздалось у меня за спиной. — Подойдите.

Севейнел отпустил меня и сделал шаг в сторону. Я все еще не видела его, только чувствовала и слышала.