Финал трудного дня

― Ну, как там бычок? На производителя тянет?

Войти домой не успела, а некоторые болезные уже выползли из-под лавки и теперь внимательно меня рассматривали.

― На козла он тянет, от быка только внешность, – буркнула в ответ. – Даже не знаю, как это животное и назвать, но вряд ли найдётся та, кто захочет с ним что-то произвести.

― Ого! Если девушка как зла, тут что-то личное. Он не оценил твои красивые глазки?

― Он храмовник, вообще-то! Они на девушек не смотрят и никогда не женятся. Так что его мнение о моих глазках совершенно не важно.

― Ясно, – фыркнул ёж, – значит, не оценил.

― Скройся! Не мешай... – я огляделась, схватила веник и принялась подметать. – Убираться не мешай!

― Вот! Делом займись, грязнуля! А то под кроватью пыль. Мокрицу схарчил и полный рот гадости.

― Ты в моей спальне ползал? Кто разрешил?

― А кто запрещал? Я тут несколько дней жить буду, надо знать территорию, – нагло заявил ёж.

― Твоя территория – вон та корзинка! – я указала ему на лежанку. – И больше не смей тут шнырять!

― Да ты и не узнаешь... – проворчал он, а я, метнув в него веник, вылетела на улицу.

Грядки с травами и тыквами не прополоты, работы полно! А тут то ёж, то козлобык... Вот как может человек быть таким красивым внешне, и таким уродом внутри, а? Ведьмы зло... Сам он справится...

― Посмотрим ещё! – выкрикнула и погрозила кулаком в сторону Святилища.

― Что смотреть собралась? – из-за высокого куста лещины к моей калитке подошёл Демид.

― Что? Уговаривать будешь? Чтобы успокоилась и мудрой была? Отошли его, видишь же сам, не сработаемся мы, – я склонилась и принялась с усердием выдёргивать сорняки. – Ненавижу его уже!

― Радомила, ну ладно он болван, поверил, но ты-то знаешь, что ничего я не решаю. Кого прислали, тот и будет служить. Я могу только остаться пока, присмотреть, да отчёт в орден написать, что пост сдал.

― Не нужен он нам! – я метнулась к Демиду и схватила за рукав. – Сама справлюсь, а ты советом помогать будешь. И магия же твоя не ослабла! Мы сдюжим! Не нужен тут этот Гуся!

― Почему Гуся? – усмехнулся храмовник.

― Августас потому что... – я набычилась и отвернулась, скрывая слёзы. Не хочу, чтобы дядька уезжал! Этот пусть проваливает!

― Радка... – вздохнул Демид и притянул меня за руку к себе, обнял. – Если бы тело не подводило, так можно бы и потянуть время. Но сама же ты видишь: то меня кашель душит, то плечо и грудина болят так, что выть впору. Тренироваться не могу, а без упражнений мышцы-то слабнут. Много ли магия моя поможет, если до места сражения не дойду?

― А ты не ходи! Ты деревню защищай, а с остальным я справлюсь.

― А Полыньевка-то в два дома, что ли? Я вот до тебя теперь хожу медленно. А если не успею в срок? Ведь люди погибнут, – Демид отпустил меня и, кашляя, пошёл к крыльцу, присел на лавку. – Видишь? Какой я хранитель? Кончились мои сражения... Людвиг письмо привёз от помощника Верховного. В Ля-Гуше место храмовника есть. Спокойная работа, и орден покидать не придётся... Только надо скоро ехать уже.

― Ты же хотел уйти из ордена, жениться...

― Ну! Хотел-не хотел... Муж-развалина тоже никому не надобен, поди.

― Какой ты развалина? Красавец-богатырь! На тебя, вон, все бабы местные засматриваются, – возмутилась я.

Что уж греха таить, сама поначалу влюбилась в него без памяти, хоть он и в отцы мне годился по возрасту. Высокий, статный, ни жиринки в сухопаром, но мощном теле. Демид напоминал сильного, смелого и яростного волка-вожака.

А уж как с нечистью бился, загляденье одно. Золотистые искры, светящиеся шары и молнии, магия храмовников, так и сыпались! Несколько месяцев по нему я сохла, потом отпустило, мы как родные друг другу стали... И теперь он уйдёт. Отшвырнув длинный стебель, плюхнулась на клумбу и разрыдалась.