Что-то странное отвлекло меня от размышлений. Неожиданная тишина... Глянула в торбу. Колючий шарик сидел и лупал на меня своими глазёнками. Недобро так лупал. Кажется, тоже вспоминал кухни мира. Нет ли где блюда из ведьм?

Наконец, мы пришли. Сняла заклинания со своего каменного домика, крытого потемневшей соломой, вошла в благоухающую маковыми булочками и сухими травами кухню... Но не успела вытряхнуть колючего ворчуна на лавку, как прибежал мальчишка от нашего храмовника.

― Радомила, бежим скорее! – проорал горластый белобрысый посыльный. – Дядька Демид тебя кличет. Нового храмовника прислали. Огромного! – парнишка с восхищением развёл руки в стороны, изобразив шар. – Он как белый бычара у бабки Жданы!

Я вспомнила раскормленного, тупого и буйного быка, которого боялась вся деревня, и хихикнула. Сравнение нелестное, но суть я уловила. Нам прислали гору мышц. Надеюсь, мозгов там будет больше, чем у быка! Хотя он всё равно никогда не сравнится с Демидушкой...

Наш храмовник и силён был, пока не ранил его упырь проклятый, и магией обладал великой! Храмовники, служители Бога Творца, не маги на самом деле. Вся их сила от веры идёт. Чем крепче вера, тем мощнее магия. И тем сильнее ненависть к нам, ведьмам. Мы для них – порождения тьмы и скверны. Дочери змеедевы Ехидны, исчадья зла и порока... Только она совсем не такая. И мы не такие... Во всяком случае, не все. И Демид, несмотря на силу своей веры, понимал это.

Я родилась и выросла тут, в Полыньевке, в десять лет отправилась в Академию магии, в двадцать вернулась сюда, стала хранительницей Зачарованного леса, как мои прабабка, бабка и мать. У нас тут ведьмовская династия хранительниц! Демид уже служил в нашем Святилище Творца, тоже охранял людей от созданий из леса, и лес, от людской глупости и жестокости. Собственно, ведьмы и храмовники одно дело делали, только не хотели это признать. А Демид признавал. Мы с ним сразу поладили, пару лет работали бок о бок и горя не знали... И вот, новый храмовник-бычара. Что же, мы знали, что так будет, нет смысла вздыхать.

― Радомила, идём же! – мальчишке не терпелось снова увидеть новичка.

Ну, ещё бы! Новость, которую в Полыньевке минимум полгода обсуждать будут! И вот он, сын пастуха, первый всем её расскажет! Шикарно? А то!

― Иди, Игнатий! Весть принёс, и спасибо! Как с делами управлюсь, приду.

― Да, ты сначала важным займись, потом поскачешь мускулистому бычку глазки строить, – раздалось с лавки. – Там уже, поди, и без тебя тёлочек набежало.

Я зажмурилась на пару секунд, глубоко вдохнула и повернулась к колючей язве.

― О-ой! Слушай... – склонилась к нему и пристально разглядывала лапку. – Лапа-то твоя совсем плоха! Как я так не разглядела сразу? Ой... И шерсть, вон, полезла уже... Потом когти размякнут и кости... – мелкий наглец икнул и дёрнул веком.

― Да как же?.. Ты ж говорила...

― Ошиблась. Каюсь, – серьёзно кивнула я.

― Совсем ошиблась? – пропищал ёж и дёрнул себя за шерсть. Пара шерстюшек, конечно, осталась в его когтистых пальцах. – Ах! Горе-беда! Вот и смертушка рядом...

― Ну-ка, дай глянуть ещё? – я бросила короткий взгляд. – Нет... Ну это проще отрезать, чем вылечить.

Потянулась к большому ножу, а ёж плюхнулся на толстое седалище и пропищал, пытаясь орать:

― Па-а-ма-а-ги-те-е! Убива-а-ют! Ре-ежут...

― Не режут, а оперируют. Лапу давай, – потянулась к нему.

― Только через мой труп!

― С трупами, это к некромантам. Не мой профиль. Я больше по лечению специализируюсь.

― Ножик убери, да?..

― Ножик? – удивлённо воззрилась на огромный тесак в руке. – А... ты про нож? Так я, это... яблоко почистить тебе хотела.