Когда мы, наконец, встретились, на храмовника смотреть было страшно. Сам бледный, губы посинели, дышит со свистами, жуть просто!

― Ну вот куда ты пошёл? Зачем? – я вынудила мужчину сесть на землю. – Отдышись. Я сейчас в деревню сбегаю за телегой.

― Стой... Не надо... – еле выталкивая слова, просипел мой соратник. – Стыдоба... Словно я уж совсем старик...

― Никто тебя не упрекнёт! Ты чего? Какой старик? А другие что, не болеют?

― Этот, видать, не болеет... Не хочу развалиной выглядеть...

Я поняла, что он имел в виду новенького.

― Нашёл на кого внимание обращать! На бычару белобрысого! У него ни ума, ни сердца нет. Самомнение одно.

― Что он с тобой... – Демид судорожно вдохнул, – сделал?

― Чары какие-то наложил, голос пропал, тело деревянное стало, а потом я в воздух взлетела. Грозился в озере искупать, если в его дела вмешиваться буду. Он решил всю нечисть извести «на вверенной ему территории». Интересно, корону с собой привёз? Будет тут царьком местным?

― Как же ты освободилась? Мне сказал, что до ночи не вернёшься, что проучил тебя... Я потому и пошёл на выручку.

― И видя, что ты так болен, он не остановил? – я просто слов не находила от такой чёрствости! Да кем же быть надо, чтобы вот так делать?

― Пытался. Твердил, что ничего с тобой не случится, а урок будет. Ну, я его тоже поучил малость. Уж тело подвело, а вера крепка. А где вера, там и магия.

― Что ты с ним сделал, Демид? Вдруг он в орден пожалуется?

― Нет. Гордый слишком. Такой не станет рассказывать, как козлом блеял весь день. Я ему сказал, что чары не спадут, пока ты домой не вернёшься. Психанул, на кобылу свою вскочил и умчался куда-то. Да пусть катится... – Демид немного отдышался и теперь говорил громче и легче.

― Отлично придумал, – рассмеялась я. – Самое то для него! Гармония внешнего и внутреннего. Верховный бы им гордился.

― Что с шишигой? – спросил дядька, посуровев. – Он сказал, что извёл её. Не проверял, мол, но вряд ли выжила тварь.

― Единственная тварь, которая на том озере была, к сожалению, выжила, да. И теперь блеет, – проворчала я. – Шишка жива. Я наказала ей не колдовать, покуда некоторым мозги не вправлю. Но шарахнул он по ней так, что только скорость и спасла – успела шишига в воду скользнуть. И всё равно, пришлось много сил потратить, чтобы её вылечить. Хорошо, что я вмешалась, а то добил бы он Шишу. Ни капли доброты в нём нет! Одни законы и правила. А ещё сволочь неблагодарная. Я его удержала, не дала в озеро влезть, а он меня грозился изничтожить за то, что руку на него подняла.

― Дурак... ой, дурак! – Демид схватился за голову. – Нет! Не к матери я поеду, а в храм к Верховному! Буду просить заменить этого идиота. Если откажет, вернусь сюда. Одна ты с этим Людвигом не справишься.

― Посмотрим! Ещё раз такое выкинет, отвечу так, что козлиное блеяние ему в радость окажется!

― Не надо, Радка! – строго приказал дядька. – Сама знаешь, нападение на храмовника для ведьмы неприятностями чревато. Не дури. Я буду с ним разбираться, а ты наплюй на дурака, да своё дело делай. Думает, с шишигой справился, так и дальше легко будет? Пусть. Жизнь быстро научит уму разуму, ещё сам к тебе за помощью придёт.

― А я не помогу! – мстительно прищурилась и поджала губы.

― Поможешь, – усмехнулся Демид и растрепал мои волосы. – Ты добрая и о людях волнуешься, ради них и поможешь. Не знает этот олух, как повезло ему с ведьмой... А как же ты из чар-то его вырвалась? Он хвалился, что не сумеешь ни в жизнь.

― Да я и сама не поняла... Думаю, это из-за Шиши. Она так застонала, помирала прямо. Ну и я очень-очень захотела ей помочь, и всё. Чары рассеялись. Странно, конечно, в меня словно новая сила влилась...