С этими словами он отошел, оставив ее и Чу-Чу.

Кэрри растерянно огляделась, не зная, как ей быть. Такого она не ожидала. Интересно, когда теперь ждать дилижанса, едущего в обратном направлении? Очень неприятно возвращаться в Уорбрук, но что поделаешь? Наверное, придется.

И тут ее взгляд уперся в спину Джоша, возвращавшегося в здание станции.

– Мистер Грин, – тихонько позвала она и, когда он не откликнулся, повысила голос: – Вы, кажется, не помните? Моя фамилия Грин. Миссис Джошуа Грин.

Последнее слово она почти выкрикнула.

Джош остановился и оглянулся.

Кэрри ответила вызывающим взглядом.

Скрипнув зубами, Джош повернулся и направился к ней. Он буквально пылал гневом. От него исходила такая угроза, что Кэрри попятилась.

– Только попробуйте коснуться меня, и я…

– Полчаса назад вы практически умоляли меня прикоснуться к вам. И вряд ли стали бы возражать, начни я вас раздевать.

– Гнусная ложь, – запротестовала Кэрри, однако предательски покраснела.

– И это говорит женщина, нагромоздившая гору лжи?! – возмутился Джош и, бесцеремонно схватив ее за руку, потащил к зданию почтовой станции.

– Немедленно отпустите! Я требую…

Джош, так же резко остановившись, подался вперед, так что их носы почти соприкасались.

– Как вы уже изволили напомнить, меня так артистически одурачили, что теперь я оказался женатым человеком. Женатым на вас! Поэтому вы пробудете у меня дома ровно неделю, до следующего дилижанса. К сожалению, только тогда мне удастся отослать вас к отцу. Там вам самое место! Избави меня Бог от подобной жены!

– Вы не можете…

– Могу и сделаю! – перебил он, вновь принимаясь тащить ее за собой. Но у двери станции остановился. – Где ваши вещи?

Кэрри перестала вырываться и оглянулась. Пока они спорили, прибыл фургон с ее багажом. Кучера на козлах не было, наверное, вошел в здание станции.

– Там, – буркнула она, кивком показав на фургон. – И вообще это вас не касается. Я сама о себе позабочусь. Я могу…

Она осеклась при виде лица Джоша. Тот выглядел так, словно столкнулся с болотным чудовищем. Потрясение было так велико, что бедняга окаменел, очевидно, не веря собственным глазам. Кэрри на всякий случай проследила за направлением его взгляда, но не узрела ничего необычного. Фургон как фургон…

А вот Джош увидел гору сундуков, связанных толстым канатом и уложенных в фургон, запряженный четверкой лошадей. Сомнительно, чтобы имущество жителей всего Этернити могло заполнить все эти сундуки!

– Помоги мне небо, – в ужасе прошептал он, повернувшись к ней. – Что вы со мной сделали?!

К тому времени, когда Кэрри устроилась на козлах старой повозки Джоша, она уже горько жалела о том, что когда-то увидела злополучный снимок. Он был так зол, что не желал ни смотреть на жену, ни говорить с ней. Только орал на лошадей и подгонял кнутом, словно это несчастные животины были во всем виноваты.

Они направлялись на запад, к заходящему солнцу. Фургон с багажом катился следом.

– Понимаете, я не хотела… – начала Кэрри но Джош яростно прошипел:

– Ни слова! Ни слова, говорю я вам! Мне нужно подумать, как выйти из этого положения.

– Вы могли бы дать мне шанс показать себя, – выдохнула она.

Джош бросил на нее взгляд, исполненный такого презрения, что Кэрри поджала губы, не желая иметь с ним никакого дела.

После долгого путешествия по пыльной, изрытой выбоинами дороге они свернули на заросшую травой тропу и медленно направились к небольшой рощице. Через несколько минут деревья внезапно расступились, и Кэрри увидела дом.

В жизни своей она не видела такого заброшенного, убогого строения, как эта потрепанная ветрами и бурями хижина. В Уорбруке Кэрри приходилось сталкиваться с бедностью. Некоторые их родственники из семейства Таггертов считались бедняками. Но у их домов не было столь жалкого, печального, покинутого вида, как у этого.