Наконец, существует инкарнация Бога в человеческом существе, которое обладает теми же признаками, что и Бог-личность, но проявляет их в пределах границ, естественным образом наложенных пребыванием в материальном теле, в какой-то момент рожденном в мире. Для христиан существовала и по факту может существовать лишь одна такая божественная инкарнация, для индуистов их могло быть – и было – множество. В христианских странах, так же как и на Востоке, мыслители, исповедующие различные верования, считают эти инкарнации опытом, проживаемым снова и снова, – и даже напрямую воспринимают их в этом качестве. Христос всегда будет порождаться в душе Богом-отцом, а игры Кришны – это псевдоисторический символ той вечной истины психологии и метафизики, что относительно Бога индивидуальная душа всегда представляет собой женское, пассивное начало.

Махаяна-буддизм представляет те же метафизические доктрины через концепцию «Трех Тел» Будды – абсолютное Дхармакайя, или сущностное тело, или Сознание, или Ясный свет основы, Самбхогакайя, подобное Ишваре или антропоморфному Богу в иудаизме, христианстве и исламе, и, наконец, Нирманакайя, Явленное тело, в котором Логос воплощается в земном мире как живой Будда, историческая фигура.

В суфизме Аль-Хакк, Истина, судя по всему, считается пропастью божественности, лежащей в основе антропоморфного Аллаха, а Пророк происходит из истории и считается воплощением Логоса.

Некоторое представление о неисчерпаемом изобилии божественной природы можно получить, дословно проанализировав взывание, с которого начинается «Отче наш»: «Отче наш, Иже еси на небесех». Мы считаем Бога своим – чем-то столь же близким, как наше сознание и наша жизнь. Но, будучи имманентно нашим, Бог также трансцендентно воспринимается как человеческая фигура Отца, который любит тварей своих и который ждет любви и преданности взамен. «Отче наш, Иже еси» – рассмотрев этот глагол сам по себе, мы поймем, что имманентно-трансцендентный Бог есть в то же время имманентно-трансцендентное Единство, суть и основа всего сущего. И наконец, то, что Бог находится «на небесех», свидетельствует о том, что божественная природа отличается от природы существ, которым имманентен Бог, и несопоставима с ними. Вот почему мы можем обрести постижение Бога в единении лишь тогда, когда в какой-то мере станем подобны Богу, когда позволим прийти Царствию Божьему, обратив в него наше царствие тварей земных.

Богу можно поклоняться и постигать его в любом из проявлений. Но упорно поклоняться лишь одному проявлению, отстранившись от всех остальных, значит выкопать себе духовную могилу. Так, если мы будем постигать Бога, изначально настроившись воспринимать Его исключительно как антропоморфного, трансцендентального, всемогущего правителя мира, то рискуем оказаться в ловушке религии, состоящей лишь из обрядов, искупительных жертв (порой весьма жутких) и ритуального формализма. Это неизбежно, ведь если Бог – это далекий, недостижимый властелин, отдающий таинственные приказания, то для такого устройства вселенной нужна именно такая религия. Лучшее, что можно сказать в защиту ритуального формализма, – он улучшает поведение людей. Однако он практически никак не способствует перемене характера и вовсе никак – перемене в сознании.

Гораздо лучше обстоит дело, когда трансцендентный, всемогущий, антропоморфный Бог воспринимается еще и как любящий Отец. Искреннее поклонение такому Богу ведет к переменам в характере, а не только в поведении и в определенной мере влияет и на сознание. Но полная трансформация сознания – «просветление», «освобождение», «спасение» – достигается лишь тогда, когда Бога видят так, как показывает Его Вечная философия – имманентным, но и трансцендентным, надличностным, но и антропоморфным, – и когда религиозные практики соответствуют этой концепции.