Что значит это сухое: "Повелеваю выбрать нового супруга"? Зачем мне, вдове, еще один муж?!

Несколько минут я просто стояла на крыльце, вдыхая воздух, теперь пахнущий пылью и конским потом. Пальцы так впились в свиток, что сургуч оставил на ладони красный отпечаток львиной морды. Внизу, за воротами, крестьяне перекликались, таская мешки с зерном – их голоса звучали приглушенно, будто доносились из другого измерения. Собравшись с мыслями, я резко развернулась и шагнула в прохладную тень замкового холла.

– Вызови ко мне законника. Пусть подходит к гостиной рядом с моей спальней, – бросила я служанке, которая металась по коридору, прижимая к груди ворох свежевыглаженного белья.

Девушка, высокая, тонкая как тростинка, шарахнулась в сторону, и уголок простыни с вышитыми инициалами Арисы зацепился за резную дверную ручку. Глаза служанки, круглые от испуга, мелькнули перед тем, как она рванула в противоположный конец замка, оставив за собой шлейф запаха лавандового мыла. Её босые ноги шлепали по отполированному мрамору, а эхо шагов разносилось по сводчатым потолкам. Я же направилась к себе, сжимая в руке злополучный свиток. В голове мелькали обрывки законов, вычитанных в дневниках Арисы: "В случае отсутствия наследника мужского пола…", "Герцогиня обязана вступить в повторный брак в течение…" Тогда эти строчки казались далекими и не имеющими ко мне отношения.

Я не собиралась открыто идти против воли императора, но, возможно, существовали какие-то лазейки – может быть, можно было затянуть процесс выбора или найти самого непутевого кандидата, который, не приведи боги, мог бы отдать концы вскоре после свадьбы. Сама я в юридических тонкостях не разбиралась. Но мне это и не требовалось. В замке уже тридцать лет жил законник моего покойного мужа – Арнольд Энтерский, человек, знавший каждую запятую в имперском законодательстве. Он, как и вся замковая челядь, был связан магической клятвой верности, а значит, не мог мне навредить даже при всем желании.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, я вошла в небольшую гостиную, залитую серым светом из высоких окон. Удобно усевшись в глубокое кресло с высокой спинкой и гобеленовой обивкой, я сжала подлокотники, оставив на темном дереве следы от влажных ладоней. Замуж, блин! Я только-только начала привыкать к этому миру! Еще даже не разобралась толком в местных порядках, а меня уже выдают замуж!

За окном внезапно хлынул дождь – типичный для этих мест, стремительный и неожиданный. Крупные капли били в стекла, как горох, а я сжала кулаки, представляя, как придется целовать какого-нибудь прыщавого графчика, который, возможно, скончается от пневмонии через неделю после свадьбы. Фу, мерзость!

В дверь постучали трижды – четко и почтительно.

– Войдите! – отрывисто крикнула я, не скрывая раздражения.

Дверь отворилась беззвучно, и на пороге появился Арнольд Энтерский. Высокий, сухопарый шатен с проседью на висках, бастард местного аристократа, так и не удостоившийся отцовского признания. Его коричневый камзол был безупречно выглажен, а на длинных пальцах поблескивали чернильные пятна – вечные спутники его профессии. В дневниках Арисы отмечалось, что по магическому договору, заключенному между моим покойным мужем и Арнольдом, последнему ежемесячно доставляли из столицы все новые юридические трактаты, политические обозрения и судебные хроники. За мой счет, разумеется. Так что на осведомленность Арнольда можно было положиться без тени сомнения.

– Добрый день, ваше сиятельство, – почтительно поклонился Арнольд, переступив порог гостиной. Его сапоги из мягкой кожи почти не шумели по дубовому паркету. – Служанка сообщила, что вы меня вызывали?