– А ведь правда! – удивился Поэт непринуждённости дамы, с которой она шастала по его мыслям. – Я и сам терзаюсь вопросом: почему плохой поэт лучше хорошего прозаика? Или в более широком смысле – почему плохой литератор лучше хорошего, скажем, электрика? Как там, в одном фильме: «он ничего не смыслил в электричестве, поэтому считал себя творческой личностью».

– Вот мы снова на магистрали. Не всяк тот поэт, кто пишет стихи. Может, такому, с позволения сказать, поэту лучше заняться каким-нибудь другим делом, где он смог бы реализовать свою тягу к творчеству более плодотворно? Человек уже рождается творцом. По образу и подобию Божию.

– Так-с. Этой даме больше не наливать. Муза, ты перепутала конфессии? – Поэт сам почувствовал, что его игривость уже немного зашкалила.

– Ничего я не перепутала. И ты меня не сбивай! – Решительность ночной гостьи расставить все точки не уступала игривости Поэта. – Человек уже рождается творцом, а вместе с человеком рождается его муза и ждёт, когда человек найдёт себя, осознает себя в творчестве. К такому человеку она и приходит. А если он занимается не своим делом, то к нему никакая муза не придёт. Мы, музы, на этот счёт весьма щепетильны. Чужого места никогда не займём и под себя его переделывать не станем.

– А если человек себя так и не нашёл? Извини, Музушка, я зажгу свечи. Тёмно уже.

– Пожалуй. А я на минутку удалюсь, носик припудрить.

Поэт вышел в комнату, взял с комода подсвечник с тремя красными свечами, водрузил его на кухонном столе и зажёг свечи. Дамы ещё не было. Поэт, воспользовавшись этим обстоятельством, обновил содержимое бокалов и, ставши лицом к окну, закурил.

– А вот и я! Продолжим? – напомнила о себе дама.

– Да, конечно! – как с моста в реку бросился Поэт в прерванный разговор.

– Если человек себя так и не нашёл, то ему не позавидуешь. Он самый несчастный человек. Не найти своего – всё равно что себя обокрасть. А пустота должна быть чем-нибудь заполнена. Вот и появляются конкурсы, дипломы и прочие регалии. Человеку, занятому не своим делом, это даёт ощущение признания, хотя по сути это всего лишь бальзам на раздражённое тщеславие. Творцу не нужны эти побрякушки. Он один. Он творит, он создаёт свой мир. Как Бог создал человека по своему образу и подобию, так и человек создаёт свой мир – по своему образу и подобию. А если человек занят не своим делом, то он создаст лишь подобие чужого мира.

– С человеком понятно. А что его муза?

– Приятно, что ты думаешь о нас. Когда человек умирает, его муза следует за ним. Звездой падая с неба, она возвращает Создателю данный человеку аванс – искру Божию, талант, способность творить. И только Он судит, отработал человек выданный ему при рождении кредит или нет.

– Когда умирает… А когда он ещё жив? Как человек может узнать, его это дело или нет?

– Довольно просто. Иметь несколько увлечений. В юные годы это часто случается. Со временем главное вытеснит все остальные. Когда главное направление определено, хотя бы намёком, пунктирно, появятся испытания посильнее, чем борьба за выживание между разными увлечениями. Например, испытание временем. Оставь своё дело на какой-то срок. Если найдёшь замену, то дело не твоё.

– И на какой же срок?

– Увы, даже я этого не знаю. – Дама пропустила сарказм Поэта мимо ушей. – Но! Потраченное на этот эксперимент время принесёт уверенность в своём деле. Возможно, что количество потраченного времени перейдёт в качество уверенности.

– Более или менее понятно. А есть и другие испытания?

– Конечно! Испытание славой, известностью, признанием. Человеку творческому как воздух необходим зритель. Но аппетит, как ты знаешь, приходит во время еды. Сначала просто зритель, а потом и ценитель. Но дифирамбы развращают: они пища для комплекса непризнанного гения. При этом наш «творец» становится нетерпимым к критике в свой адрес. Его творческие силы оскудевают. В итоге он замыкается в кругу своих почитателей. А когда он в качестве одной из причин занятия своим, как он полагает, делом выдвинет «в своё удовольствие», то можно сурово и убедительно констатировать, что это дело не его или пока не его.