- А я к тебе, Петь, по-соседски, за солью, - вещала женщина.

По-соседски? Я специально посмотрела по сторонам.

От этого дома до ближайшего километра два-три по отсутствующей дороге. Ближе соседей не нашлось? Или у Петра какая-то особо соленая соль?

- Ну, заходи, - снисходительно вздохнул Пётр и, оттолкнувшись от перил, ушёл с балкона.

Дамочка в красном, гордо расправив плечи, будто выиграла олимпиаду по борзости, открыла калитку и споткнулась о свои же ноги, когда на нее из тенька, чередуя хрюканье с лаем, выскочил Беляш.

Крупно вздрогнув, баба в красном, почему-то, предпочла схватить себя за сиськи и только потом решила покричать и весьма неправдоподобно:

- Петя! Петя! Здесь какой-то пёс! Я боюсь!

- Он вас больше испугался, чем вы его, - хмыкнула я и получила в ответ порцию пренебрежительного взгляда от дамочки из-под слипшихся ресниц.

Как-то быстро она забыла, что только что испугалась до смерти. Беляш, впрочем, тоже быстро выдохся: оборвав свой лай, завалился обратно под куст, вероятно, надеясь на то, что кто-то долает за него. Найда дамочку, вообще, проигнорировала и развалилась на моём коврике, выместив с него меня. Пришлось встать и посмотреть на дамочку, которая в своих босоножках на танкетке была со мной одного роста.

- А ты кто? – чуть скривила губы женщина, которой на вид было явно за тридцать.

- Помощница Петра. А что? – скрестила я руки на груди.

Видит Бог, я могла бы быть более дружелюбной, если бы она не смотрела на меня с таким нескрываемым отвращением.

- А ничего, - качнула она головой, поджав губы. Смерила меня еще раз взглядом и гордо пошла в дом. – Помощница… - услышала я выплюнутое женщиной слово.

Я молча дернула бровями и опустилась на коврик, где о занятиях йогой пришлось забыть, так как Найда мне места уступать не собиралась. Поэтому я просто от души погладила и потискала такую большую и добрую собаку, которая только внешне казалась грозной и злой. Но на деле она ласковая плюшка. Наверное, даже Беляш не так сильно радуется моим ласкам, как Найда.

Оставив Найду и Беляша на улице, я вошла в дом. У порога сняла свои тапочки и с большим трудом сдержала в себе детское желание пнуть босоножки на танкетке.

Прошла в кухню и, наливая себе стакан воды, закатывала глаза, пока дамочка пискляво смеялась над тем, что говорил ей Пётр.

И что это за идиотская привычка такая, трогать мужчину за плечи и бицепсы, когда ржёшь? Ну, довёл он тебя до приступа смеха и что? Не до оргазма же. Нафига за него хвататься?

И этот тоже хорош! Хоть бы футболку надел!

- Ой, Петя, - смеялась женщина, утирая несуществующие слёзы в уголках глаз. - Ну, ты даёшь!

- Да, я такой, - выронил Пётр самодовольно.

Я снова закатила глаза.

Эти двое, вообще, хоть что-нибудь знают про флирт? У детей и то лучше получается.

Допив воду, я сполоснула стакан и поставила его на сушилку. Снова посмотрела на «голубков», о чем-то хихикающих, и поняла, что соли бедной женщине так никто и не дал. Достав с верхнего ящика большую банку, наполненную солью, я поставила ее на стол рядом с женщиной.

- Кажется, вы за солью пришли? – произнесла я с легкой улыбкой.

- Ой, точно! – махнула женщина рукой, глянув на меня совсем неблагодарно. – Заболтал ты меня, Петь, - хохотнула она кокетливо и, конечно же, подержалась за плечи Петра, ибо иначе со стула же не встанешь…

- Вам в ладони насыпать? – спросила я. – Или вы щепотку возьмёте?

Пётр, глянув на меня, торопливо спрятал улыбку за ободком своей ведрокружки с кофе.

Мы с женщиной продолжили играть в гляделки.

- Всю возьму, - схватила дамочка со стола банку. – Петь, ты же не против?