«Кош Невмертич сказал…», «попросил передать»… А сам почему не сказал?!

Я угрюмо молчала, глядя перед собой, на вазочку с разноцветными конфетами. Луч солнца падал на них, и они казались драгоценными камешками.

Честность… Я хоть раз ему врала? Всегда говорила правду. Даже когда выпустила из Особой тюрьмы джанару – сразу призналась.

- Мне кажется, мы и в самом деле требуем от вас слишком много, - мягко сказала Барбара Збыславовна. – Я просмотрела ваше расписание – у вас вся суббота в кружковых занятиях. Понятно, что каждый преподаватель хочет видеть Жар-птицу на своем предмете, но для вас это слишком большая нагрузка, как мне кажется. Чтобы никого не обидеть, сделаем так: вы выберете те занятия, которые вам интересны… Допустим, три или четыре предмета, а насчет остальных я объяснюсь с преподавателями. Скажу, что Кош Невмертич запретил пока вам их углубленное изучение – проводит эксперимент.

- Спасибо, - выдавила я, по-прежнему разглядывая конфеты.

- Определитесь за завтрашний день, - Ягушевская снова пододвинула ко мне вазочку. – И возьмите конфетку, Василиса. У вас слишком кислое выражение лица. Немного сладости не помешает.

Тут опять бы не помешал лимонадик с водкой!

Я вышла из кабинета Ягушевской в ещё более растрёпанных чувствах, чем зашла. Значит, ректор решил воспитывать меня на расстоянии. Самому сказать обо всем – это выше его королевского достоинства, привлек к воспитанию главную фрейлину.

Анчуткин ждал меня за углом и сразу бросился расспрашивать – как и что.

- Всё нормально, - процедила я сквозь зубы. – Посоветовала пить успокоительное.

- А-а… - протянул он, захлопав глазами.

- Два-а… передразнила я его.

Следующими лентами были уроки потаенной магии. В прошлом году этот предмет вел Кош Невмертич, но в этом году в расписании преподавателем была указана Щукина Светлана Емельяновна, и это тоже не радовало. Как будто ректор решил держаться как можно дальше от меня. Я что – такая опасная?!.

- Привет! – нам навстречу выплыла Вольпина в сопровождении своих «конфеток».

Я сделала вид, что не расслышала, и хотела пройти мимо, но она загородила мне дорогу, с улыбочкой заглядывая в лицо.

- У вас сейчас потаенная магия? Очень интересный предмет! У нас Кош Невмертич ведет. А у вас – Щукина? Она такая забывчивая, по-моему!

- Дай пройти, - потребовала я.

Сегодня все «конфетки» были в розовых кофточках. Это смотрелось странно – как будто собралась спортивная команда.

- По средам мы носим розовое! – радостно поделилась Вольпина, заметив мой недоуменный взгляд. – Розовый освежает цвет лица и молодит. А ты почему носишь синее и голубое? Тебе бы желтый пошел, или яркий зеленый – что-нибудь яркое. А так – слишком уныло…

- Вот сама и надень что-нибудь желтое, и зеленое, - посоветовала я ей, - и красное. И будешь, как светофор.

Она рассмеялась, словно я сказала что-то о-очень забавное. А я нарочно зажала нос, показывая, как меня раздражают ее приторные духи.

- Ты такая милая! – объявила Вольпина, играя ямочками на щеках, не обращая внимания на игнор. – А правда, что в прошлом году ты этого красавчика со второго курса – Царёва, прямо на ленте, в полете сбила? А ещё Щукину вальсировать заставила, а потом ректору врезала, что он даже пошатнулся?

- Сплетни, что ли, собираешь? – спросила я с недовольством.

- Нет, - изумилась Вольпина и растерянно захлопала ресницами. - Борис рассказал, - и она перевела взгляд на Анчуткина.

Он покраснел до слез и забормотал что-то насчет «известно всем».

- Трепло, - прошипела я, толкнула Вольпину плечом, чтобы убралась с дороги, и пошла в аудиторию.