Когда стоишь на центральном пролете между двумя Демидовскими башнями видна почти вся Москва: ночью и справа, и слева мириады огней, застывших и подвижных, ярких, разноцветных. Справа и слева ночную темноту рассекают мерцающие туэрлиновым светом башни, а над головой россыпи бесконечных звезд. Дух захватывает от такого вида, и кажется, что сам медленно плывешь в этом ночном великолепии. Только ажурные конструкции самого моста возвращают тебя к реальности. Они почти не закрывают обзор и устроены так, что сам мост кажется парящим в воздухе.

- Я хочу признаться, - тихо сказала Ковалевская, в то время как я стоял позади, обняв ее.

- Признавайся. С нетерпением жду, - я прижал княгиню к себе.

Она молчала, глядя на поднимавшуюся с посадочной площадки виману.

- Признавайся, Оль, - настоял я. – Давай обойдемся сегодня без секретов.

Она, испытывая мое терпение, помолчала еще минутку, потом сказала:

- Я боюсь высоты.

Я почувствовал, как вздрогнула ее грудь, наверное, сдерживая смех.

- Ваше сиятельство! – я повернул ее к себе.

- А ты что думал от меня услышать? – ее глаза в свете луны сверкали серебром, и мне кажется были счастливы.

Теперь настала моя очередь помучить ее ожиданием.

Я не сказал ничего.

- Говори! – потребовала она.

- Я думал, что ты скажешь: «хватит здесь стоять, идем, покажешь свои апартаменты», - соврал я. Хотя эта ложь не была преступлением: я не сомневался, что она мне не поверит. Все это стало частью забавной игры.

- Елецкий, не смей мне врать! - Ольга Борисовна уже не сдерживала смех.

Я взял ее за руку и повел к Хрустальной Игле, до которой оставалось пройти меньше половины моста.

Минут через десять мы вошли в заказанный по эйхосу номер. Не знаю, зачем я выбрал именно этот совсем недешевый люкс с двумя спальнями, двумя ванными и просторным залом. Такие апартаменты хороши для проведения вечеринки большой компании, мы же здесь вдвоем с Ольгой в первый миг почувствовали себя даже как-то неуютно. Но это только в первый миг. Ковалевская освоилась первой:

- Так, прекрасно. Я вижу спальни здесь две. И я выбираю эту, - она открыла створку дверь шире, оглядывая огромную кровать, орнамент на стенах, сияющий золотом в теплом свете светильников.

- Мы можем вместе… - начал было я, не отпуская ее руку.

- Нет! – прервала она меня. – Я позволю тебе меня навестить сразу после душа. В общем, до встречи.

Я отпустил ее руку вполне принимая ее игру, но не спешил уйти.

- Чего ждешь, Елецкий? – сейчас это «Елецкий» с ее уст звучало мило. – Ах, это… - спохватилась она и поцеловала меня в губы. Быстро отстранилась и скрылась за дверью «своей» спальни.

Мне ничего не оставалось, как пойти, проведать «мою». С такой же большой кроватью, золотистыми вензелями на изголовье, тучными диванами и шифоньером в елисеевском стиле: с сюжетами мифов, проступавшими под слоем лака. В шифоньере имелись пушистые полотенца, плед и четыре халата разного фасона. Взяв один из них – кремовый с вышивкой «На Облаках», я ненадолго задержался у большого панорамного окна. Оценил вид: впечатляет, почти как с моста, где мы недавно стояли в звездной тишине. Потом я тоже наведался в ванную. Зная, что дамы в подобных вопросах медлительны, я тоже не торопился: принимал душ долго, балуя тело тугими струями воды. Вытерся насухо, накинул халат и направился в гости к Ольге Борисовне. Даже постучал в дверь ради приличия и соблюдения правил игры.

- Граф, войдите, - сказала она, стоя у зеркала и расчесывая волосы. – Здесь кое-чего не хватает. Я заказала необходимое на свое усмотрение. Должны принести. Сказали через десять минут, уже, наверное, прошло больше. Вот жду и вас, и обслугу. Успела даже волосы высушить.