– При всей похвальной деловой хватке, вам не хватает ни знаний, ни опыта, ни образованности. У нас впереди как минимум год. Именно столько вы выиграли себе время на раздумывание? Три месяца не играют никакой роли, тем более что у вас не будет возможности уделить вопросу своего наследства должного внимания.

Глядя мне в глаза, княгиня – судя по ее виду и эмоциям, вдруг осознала, что я не понимаю, о чем речь.

– Когда вы использовали поле подавления, это заметили только я и фон Колер, – уже другим тоном произнесла она.

«Когда это я использовал поле подавления?» – мысленно спросил сам себя. И тут же получил ответ, вспомнив ярость княгини и объявшее ее пламя, потухшее тогда, когда мир передо мною окрасился в серую пелену, расчерченную теневыми всполохами.

– Применение своих способностей при неинициированном источнике… – медленно произнесла собеседница. И дальше заговорила, уже не скрывая удивления: – Вы этого не знаете? Использование своих способностей при неинициированном источнике может быть очень опасно. Смертельно опасно. Для вас, – внимательно смотрела Анна Николаевна, делая паузы мне на осознание сказанного.

Оу-оу-оу. Снова появилось стойкое желание воскликнуть «Астанавитесь!»

Даже в груди защемило грустью о прошлой жизни. Заливисто смеющаяся Вика, улыбающаяся Света – специально сделавшая вид, что покачнулась – для того, чтобы прильнуть ко мне на пару мгновений. От осознания, что не могу вернуться на другой глобус – где нет вот этого вот всего, стало тоскливо.

Но при всей накатившей тоске по прошлой жизни информацию о смертельной опасности воспринял совершенно спокойно. Еще одна вводная – уже настолько привык к шокирующим новостям, что появился некий фатализм. Даже азартный интерес – а чем еще меня сможет удивить этот мир? Княгиня между тем продолжала:

– Инициация источника до достижения семнадцати лет – лотерея, самая настоящая русская рулетка. Думаю, первые три месяца – с учетом загруженности в школе – точно не то время, когда вы сможете думать о разделе нажитого мною имущества. У вас и кроме этого будет достаточно забот.

«Нажитого мною имущества».

Вот это поворот. Если я правильно понял полыхнувшую сейчас злость и обиду, Петр Алексеевич подложил женушке самую настоящую свинью. Но даже и без четкого восприятия ее эмоций об этом можно было догадаться даже на акценте, который княгиня сделала на слове «мною».

– Все настолько печально? – поинтересовался я.

Княгиня не ответила. Но, с учетом того, что ее глаза полыхнули пламенем, я понял – она прекрасно поняла подтекст вопроса. Поняла то, что я имел в виду совсем не свои проблемы. И ее ответ – в горящем самым настоящим огнем взгляде, получил самый исчерпывающий. Кстати, в этот раз смог не вздрогнуть от неожиданности.

Наверное, мне даже стало ее по-человечески жалко. Но эмоции отдельно, дела отдельно – это взрослая жизнь. Особенно с этими акулами. Нет, не так. Тем более с этими акулами. It’s all about business, как говорят прагматичные англосаксы.

– Можно обсудить вопрос о моем переезде, – предложил я.

Отнюдь не из чувства жалости предложил. Пожалел и забыл – это не мои проблемы. Просто жить целый год под одной – пусть и большой – крышей с ненавидящей тебя владетельной аристократкой…

– К сожалению, этот вариант не рассматривается.

– Почему же?

– Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам… Вы удивительно хваткий молодой человек, но при этом вам не хватает ни знаний, ни опыта, ни образованности… ни даже логики.

Вот сейчас обидно было – про логику. По больному бьет. Тем более обидно, что про отсутствие образования и знаний сам подтвердил вслух – теперь наверняка часто это слышать от нее предстоит. Оценивая состоявшийся разговор, был уверен – княгиня не обладает эмпатией на том уровне, который появился у меня. Но она женщина, и явно безошибочно считала, что эти слова трогают меня за живое.