– … прошу.

Он указывает на третью от входа вип-кабинку.

Тот, кого Светка назвала главным мафиози города, кивает, но не спешит вести остальных за собой: машет головой, подавая сигнал амбалам в чёрном, что незримыми тенями следовали за ними, и те исчезают за указанной дверью.

– Идём, – шипит на меня Светка.

Я округляю глаза:

– Куда? Они же наверняка там каждый угол перетряхивают.

– Верно, – отзывается она, – поэтому у нас будет фора в несколько секунд, чтобы проскочить туда и спрятаться.

– Думаешь, получится? – шепотом интересуюсь я, когда мы, взявшись по руку, проходим мимо этой шайки-лейки.

– Смейся, – шикает на меня Светка и сама хихикает в кулачок. Мы спокойно проходим мимо – те, за кем мы следим, слишком заняты разборками друг с другом, чтобы вообще смотреть по сторонам и обращать внимание на хихикающих девчонок. Таких тут – пруд пруди. Именно потому, что мимо постоянно кто-то проходит-проскакивает-пробегает, мы со Светкой спокойно добираемся до нужной кабинки.

Справа – огромная тумба, на которой полунагая девица поливает себя Пепси. Мы ныряем за это укрытие, радуясь, что обе миниатюрные. Выглядываем осторожно. А вот и наши секьюрити… Дальше время идёт на секунды. Я даже не успеваю понять, как мы так быстро заскакиваем внутрь.

– Прячемся, – командует Светка, и мы ныряем за тяжёлую бархатную кулису – здесь небольшой подиум, видимо, для приватных танцев. Он-то и отгорожен алым бархатом от основного зала.

Мы успеваем вовремя, тютелька-в-тютельку. Едва только скрываемся за шторой, как появляются участники действа и рассаживаются по креслам и диванам. Вернее, на диван садится тот, кого Светка называла мафиози. А качок и Виолетта усаживаются в кресла. Амабалы-охранники замирают по обе стороны от своего босса…

Мы высовываем любопытные носы, чуть раздвинув кулисы. И вовремя, потому что этот самый босс тянет:

– Ииии? – вопросительно глядя на Виолетту и качка.

Видимо, продолжается ещё начатый за дверью разговор.

– Шеф, – юлит качок, – всё идёт по плану…

– По какому такому плану? – вскидывает тот брови и вальяжно разваливается на диване.

– П-по вашему же…

– Пфф… Виолетта, девочка моя, – произносит мафиози с нежностью в голосе, такой приторной, что неизвестно, кого она может обмануть, – напомни-ка мне, каков был план?

– Я должна подобраться к Ларёву… – лепечет та, и моё сердце пронзает: ну, стерва, ну, погоди! Значит, вот зачем мне дорогу перебегаешь, сучка крашенная!

– Так почему всё ещё никак? – хмыкнув, интересуется мафиози. – Ты же сама мне тут свои таланты расписывала, что и мешок картошки расшевелишь, соблазнишь и под венец приведёшь?

– Да, так и есть, – мямлит обычно бойкая на язык Виолочка Альтшулер, – но возникли непредвиденные трудности… Я не ожидала…

– Шеф, может, давай я его того? – он наглядно демонстрирует, как ломает кому-то шею, будто курице голову отрывает.

– Идиоты! – взрывается биг-босс. – Если бы мне надо было его убить, я бы обратился к профессионалам, так ведь…

– Так, так… – кивают дружно, как болванчики.

– Но мне нужно было тонко и изыскано, – он кривит губы, показывая всю степень своего пренебрежения и недовольства. – Эх, видимо, придётся Настеньке звонить…

– Не надо Настеньке! – почему-то пугается Виолетта, и выкидывает руку вперёд, будто защищаясь. – Я всё сделаю, я справлюсь, мне нужно просто больше времени…

… и тут появляется ещё один фигурант – распахнув дверь чуть ли не с ноги, в комнату входит никто иной, как… Марат. Тот самый весельчак и добряк, что совсем недавно помогал нам с приютом. Только сейчас он вовсе не похож на того рубаху-парня – собранный, опасный, одетый дорого и с иголочки.