— Кир Дамиен, — поприветствовала его принцесса, весьма условным наклоном головы, не отводя взгляда от панорамы перед ней.

— Вы хорошо провели утро?

— Прекрасно, — ответила принцесса.

— Мне так не кажется, — вдруг сказала мужчина.

В первую очередь принцесса оценила, где находятся слуги — все они были в стороне. Позы при этом она не сменила, лишь опустив ресницы, бросила искоса взгляд на мужчину, стоящим рядом с ней.

— Отчего же?

— Я видел, как вы возвращались после прогулки.

Элоиза ждала чего-то еще, но кир молчал. Видел? Намек на то, что понял ее манипуляции возле пыточной, где развлекался ее папочка? Девушка почувствовала тревогу. Она знала, что это ее слабость. В конце концов кто будет спокойно смотреть на такое?! Хотя она уже знала, что не просто смотреть, но и наслаждаться зрелищем готовы многие. Но это было точно не про нее.

Она забыла прошлую жизнь. Вычеркнула ее, как пригрезившийся сон, но все же иногда та напоминала о себе. Особенно вот в такие моменты. Когда она ничего не могла поделать, и испытывала брезгливость и сострадание, недоумение и в ужас приходила от того, какими страшными и непонятно жестокими могут быть люди. И она знала, что за ней всегда следят. Всегда. Она не имела права показать кому-то что ее задевают выходки отца. Это было опасно. И не просто опасно, а смертельно для нее. Отец не раз говорил ей — нельзя никому показывать, что ты любишь, чего ты боишься, что радует и что расстраивает тебя. Любой мелочью найдутся желающие воспользоваться, чтобы пролезь в крошечную щелочку, тоньше волоса, и проникнуть прямо в душу. Люди рано или поздно воспользуются этим. И она не раз убеждалась, что даже намека иногда достаточно для того, чтобы жадность неуемная проснулась в людях. Особенно тех, что окружали ее в последние годы. Только одному человеку она могла доверять. И этого же человека она боялась больше всего…

— Дамиен, — очень вовремя появился его величество король Уотан. — Чем ты расстроил мою девочку?

Мужчина явился в небрежно распахнутом камзоле, под которым белоснежная свежая сорочка виднелась, седые волосы на концах влажные. Он поцеловал в лоб Элоизу, а потом уселся рядом с ней в небрежной позе развалясь, и взял ее за руку, нежно поглаживая пальцы дочери. Принцесса только улыбнулась ему, будто забыв о присутствии кого-то еще.

— Я просто составил ее высочеству компанию, так как мне показалось ей скучно.

Не дожидаясь пока его отошлют, кир поклонился и удалился. Король никак не отреагировал на это. Небрежно отмахнулся от слуги, который поднес ему блюдо, но Элоиза слегка пожала его пальцы:

— Ты должен что-нибудь поесть.

Король крайне мало ел и ей все время приходилось уговаривать и напоминать ему об этой необходимости. Отказывать дочери его величество не мог, улыбнувшись нежно. Слуга тут же подал блюдо. Но король нахмурился вдруг:

— Это пробовали?

Слуга тут же склонился в поклоне:

— Конечно, ваше величество.

— Я этого не видел, — холодно заявил король.

Слуга тут же опробовал блюдо, другой поднес новые приборы. Элоиза любовалась на пейзаж. Если бы блюдо оказалось отравленным, ее отец наверное даже не расстроился бы. Досмотрел бы до конца как умирает слуга, чтобы определить по внешним признакам, что за яд был использован, а потом приказал бы казнить всех слуг. Порадовавшись только тому, что ему теперь есть не нужно. Она так хорошо это представила, и остро осознавая свою беспомощность, все же прислушивалась с некоторым замиранием, не раздастся ли предсмертный хрип.

— Как ты провела утро? — совершенно другим тоном спросил король.