– Господи! Анатолий Тимофеич, напугали! – вскрикнул Юрий. – Как тихо ходите. Даже не заметил, как вы вышли.

– Вы бы заметили, если бы чаще пребывали в реальности, Юрий Иванович. Но вы всегда либо в прошлом, либо в будущем. – мягко улыбнулся охранник, после чего протянул Юрий открытую пачку сигарет. – Покурите? Вам, кажется, не удалось.

Юрий махнул рукой.

– Да и чёрт с ним. Не так-то хотелось.

Анатолий Тимофеевич закрыл пачку и убрал в карман.

– Понимаю. Хотели оттянуть время, чтобы не идти на собрание. Не легко вам даётся работать над делом Люцифера.

– Да пропади он пропадом, этот Люцифер! – прошипел Юрий, но после недолгого молчания всё же признался. – Да. Нелегко. Ещё и этого засранца-сопляка к нам приставили…

– Вы о Никите Геннадьевиче? По-моему, славный малый. Правда, чудной… Но кто ж из нас без странностей. У всех в головах танцуют свои демоны. – охранник замолчал, а Юрий говорить не собирался – видно было, что переживает, и тогда охранник продолжил говорить. – Не забивайте вы себе голову лишним, Юрий Иванович. Кто его знает, может, на этот раз полиции и удастся поймать Люцифера. Слышал, у Никиты Геннадьевича есть зацепка.

– Да, похоже на то… – Юрий снова замолчал и чуть погодя, доверившись пристальному, безобидному взгляду охранника, раскрылся. – А что, если нет? Что, если он уйдёт и на этот раз? Этот гад так хорошо заметает следы, как будто знаком со всем порядком расследования и знает, как надо действовать, чтобы не быть пойманным.

– Что ж, – охранник пожал плечами, – и такое может быть. Как известно, лучше всех библию знает дьявол.

– И преступники знают закон лучше многих полицейских. – продолжил Юрий мысль. – Ладно, пойду я, всё же послушаю, что там нарыл этот Геннадьевич.

Нахмурившись, Юрий тяжёлыми шагами зашагал по коридору. Меньше всего на свете он сейчас хотел бы сидеть на заднем ряду на собрании, который проводит какой-то сопляк, пытающийся отнять дело, ради которого он и вступил в ряды полиции. Если зацепка Никиты окажется ложной, Юрий, возможно, даже обрадуется. Но если у него действительно есть что-то стоящее, это значит, что Юрий проиграл – у него навсегда отняли возможность первым добраться до Люцифера.

Об этом Юрий и думал, шагая в кабинет для проведения собраний.

О том, что от него постепенно ускользает возможность убить Люцифера собственными руками.

Возможность смотреть ублюдку в глаза, когда из них будет уходить жизнь.

Этим поступком, о котором он грезил всю свою жизнь, Юрий сломал бы себе жизнь: его бы посадили в тюрьму за убийство, и даже после выхода он не имел бы права работать в органах. Выходит, конец. Всё, на что он будет годен как отсидевший – на чёрную работу.

Юрий был на это готов.

Он не боялся сломать себе жизнь.

Если он и боялся в этой жизни чего-то, так это не сдержать своего обещания.

За окном стояла темень. Юрий был дома с сестрой.

Скука!

Больше всего на свете Юрий не любил те вечера, когда мама, работающая в суточном графике, оставляла их дома одних. А так как работала она сутки через двое, проводить с сестрой Юрию приходилось много вечеров.

С Юлией ему никогда не бывало весело, а все его просьбы вместе поиграть встречали только один ответ:

– Мелкий, отстань! Я уже не маленькая, чтобы играть с тобой в игрушки.

И чем только мать думала, оставляя их дома вдвоём? Пусть они и брат с сестрой, но им совсем нечем вместе заняться.

Придётся родителям признать: их задумка, состоящая в том, чтобы научить дочь ответственности через заботу о младшем брате, провалилась с громким треском. Наступал девятый час вечера, а Юрий ещё даже не ужинал. Не самое ответственное отношение к заботе о ребёнке – морить его голодом.