– Не вздумай дергаться, – внезапно послышалось над самым ухом и тело незнакомца сковала крепкая хватка. – Я сказал, не дергайся. Ну что, потолкуем?

– Да брось, дружище, я же ничего такого не сделал, – с губ неизвестного сорвался нервный смешок.

Кирт вытолкал из укрытия на серый свет пойманного колоброда, который сжался в жалкий комок и смотрел затравленными глазами на преградивших путь Илиллу и Стьёла. От недавней наглости и вызывающей крикливости не осталось и следа, их словно выжгли.

– Давай-ка сразу к делу… дружище, – наемник припечатал бродягу к стене так, что тот едва мог пошевелиться. – Ты кто такой?

– Ну, чего так кипятиться, я всего лишь странствующий барахольщик, простой, как соломенное чучело, и безобидный, как ребенок.

– Ну да? И поэтому следишь за нами? Кто-то надоумил или сам решил? Или, проверь-ка его карманы – может, там завалялось что-нибудь интересное.

– Что? О, Высшие, да я же нищий, как… вот этот камень, – перепуганный незнакомец нащупал под ногой осколок от какого-то булыжника и пнул его. – У меня денег почти нет, и хотел что-нибудь из своих запасов продать вам. Видно же, что можете позволить себе прикупить пару безделушек. Ничего такого, клянусь Скоммом и всеми богами.

– Продать, значит? Сдается мне, ты лжешь, и, знаешь, сильно облегчишь себе жизнь, если скажешь, кто и зачем тебя подослал?

– Мне он с самого начала не понравился, – встрял Стьёл и подошел к Кирту. Тот, видя, что парень вместо соратницы принялся ощупывать карманы барахольщика, не повел и бровью. – Пусто, кажется, только исписанные клочки бумаги, но они не очень-то похожи на… не знаю, на что. Какая-то чепуха, – он повертел в руках бесполезные заметки и скривился, не сумев разобрать написанное.

Никто из троицы и не думал верить незнакомцу, наоборот, подозрения только ширились, но было понятно, что добиться хотя бы одного правдивого слова будет непросто. Или вовсе невозможно.

– Погодите-ка, – Мелон, молча наблюдавшая за происходящим, жестом попросила ослабить хватку. – Если он не сам по себе, то, возможно, надо осматривать не карманы.

– А что тогда? – нахмурился Одил, с которого все это время почти не спускал глаз босяк. – Да тут и думать нечего, он точно не из нормальных, взгляните на него. И зачем он еще у ворот пытался сделать так, чтобы нас не пустили в город? Не спроста же кричал о Смерти, и что…

– Успокойся, ладно? Сейчас все узнаем… если будет что узнавать. Кирт, помоги, разверни его спиной.

– Эй, что вы творите? Отпустите меня. Я же сказал, что ничего плохого никому делать не собирался, и даже не думал о чем-то таком.

Илилла же, невзирая на горячие протесты, наклонила косматую голову колоброда вперед и принялась разглядывать его шею. Однако кожа на ней оказалась чистой, без каких-то знаков или татуировок, и кроме следа от шнурка, как и самого шнурка, ничего не было. Оттянула ворот ниже – снова ничего.

– Обычно у всяких лазутчиков и мелких проныр-соглядатаев имеется на теле клеймо того, на кого работают. Вот поэтому, – наемница грубо развернула обратно лицом к себе хитреца и, поочередно закатав его рукава, осмотрела руки, – надо получше проверить. Боюсь только, проверка может затянуться – столько тряпья…

Однако, вопреки всем опасениям, особенно со стороны незнакомца, долго досмотр не продлился: на груди, аккурат по центру, на измазанной сажей коже красовались письмена. Выбитые красными чернилами то ли неумелой, то ли старой рукой нечитаемые знаки шли тремя короткими столбиками подряд.

– Гляди-ка, а наш друг-то не так уж и прост, оказывается. Это оно? Клеймо? – Тафлер попытался разобрать символы, вспомнить, видел ли похожие когда-нибудь, но все было без толку.